Я потёрла запястье, чтобы стереть пятнышко засохшей крови.
— Я не могу понять, хотел ли Эверест, чтобы я умерла, или надеялся, что я убью Лиама?
И хотя на лицо Августа падал лунный свет, мне было сложно считать его эмоции.
— Твой кузен частенько менял обличия.
— Он же оборотень.
Август не улыбнулся моей незатейливой игре слов.
— Я знаю, что вы не очень-то ладили, Август, но у нас были хорошие отношения. Я хочу верить, что он не желал мне смерти. Как и надеюсь, что он не желал её Лиаму… Что он сделал это, чтобы проверить, насколько я верна Лиаму.
После долгой паузы Август сказал:
— Тебе следует остаться сегодня в доме моих родителей. И все последующие ночи тоже. По крайней мере, мой папа сможет тебя защитить.
Я улыбнулась ему.
— Я не собираюсь прятаться. Если уж на то пошло, я собираюсь выследить своего кузена.
Август ещё крепче сжал руль.
— Лучше уж я буду охотником, чем тем, на кого охотятся.
— Нет, — рявкнул Август.
Джеб громко захрапел.
— Я не боюсь, — сказала я, понизив голос.
— Пусть стая ищет его. Лиам теперь Альфа, и именно этим Альфы и занимаются. Вершат правосудие во имя стаи.
— Он перегрызёт Эвересту горло и даже не будет его слушать. Я хочу получить ответы на свои вопросы, Август. Мне это нужно.
— Может, мне стоит остаться?..
— Что? Нет.
Я содрогнулась от того, как резко эти слова вырвались у меня изо рта. Что-то начало скручиваться внутри моего живота, точно змея. Может, это и не было такой уж большой проблемой, но Август не мог остаться. Мне хватало забот помимо нашей странной парной связи.
— Не надо из-за меня менять свои планы. Всё будет хорошо.
— Я знаю, ты хочешь моего отъезда из-за Лиама, но ты серьезно думаешь, что я смогу простить себя, если уеду, и с тобой что-нибудь случится?
— Ничего не случится. Я прошла все испытания и выжила, не так ли?
Он фыркнул.
— Слушай, давай я тебе пообещаю, что если вдруг я буду переживать о своей безопасности, я пойду к твоим родителям.
Его светло-карие глаза потемнели, и в них отразилось сомнение.
— Я обещаю.
— Мне надо, чтобы ты это задокументировала.
— Август Ватт, — я хлопнула себя ладонью в грудь, — ты мне не доверяешь?
— Я знаю, что ты можешь нарушить своё обещание.
Моё игривое настроение улетучилось.
— Что ты имеешь в виду? Какие обещания я не выполнила?
— Когда ты уехала в Лос-Анджелес, ты сказала, что будешь писать.
Я закусила нижнюю губу.
— Мама не хотела, чтобы я общалась с кем-то из Боулдера. Она сказала, что оборвав все связи, я смогу жить дальше, но теперь я думаю, что она просто не хотела, чтобы Хит знал, куда мы переехали. Она боялась его… и того, что он с ней сделал.
— Что он с ней сделал?
Верно… Очень немногие знали о том, что произошло. И я ни разу не пожалела, что Эверест убил Хита. Отец Лиама заслуживал того, что получил.
— Он её изнасиловал, Август, — прошептала я, словно мой тихий голос мог каким-то образом уменьшить ужас того, что случилось.
Глаза Августа округлились.
— Чёрт… — прошептал он, его голос был хриплым, словно по нему прошлись наждачкой.
После этого мы больше не разговаривали.
Извилистый рельеф горной дороги вытянулся и выпрямился, когда мы приблизились к гостинице, окна которой сияли. Я была рада тому, что там были гости. Мне бы не хотелось возвращаться в тихое и тёмное место. Мне хватало тишины и темноты в душé.
Припарковавшись перед вращающимися дверями, Август закинул безвольную руку моего дяди на своё широкое плечо и повёл его в вестибюль. Я взяла мастер-ключ из небольшого офиса за стойкой регистрации и показала дорогу в комнату дяди на первом этаже. Комната Джеба не была такой же громадной, как жилище Эвереста на чердаке, но она всё равно была просторной — один только шкаф дяди и тёти был размером с мою комнату.
После того, как Август уложил дядю на кровать, я сняла с него обувь, подоткнула одеяло и выключила свет. Мой нос зачесался от запаха столь обожаемых Люси благовоний. Как Джеб его выносил? Мне пришлось убрать свои благовония на балкон, что разозлило мою и без того нервную тётю.
Интересно, какие удобства приготовил ей Эрик у себя в подвале? Была ли я плохим человеком, надеясь на то, что она лежала сейчас на холодном и твёрдом полу? Воспоминание о том, как она стояла над Эвелин, привязанной к стулу, заставило меня сжать руки в кулаки. Как же я ненавидела Люси…