Я слушал и не слышал. На экране показали лица убитого. Это был мой вчерашний собеседник, Константин Левушкин, врач из психиатрической лечебницы. Мне стало не по себе.
- Так же из этой же больницы пропала работница регистратуры, Невгородова Клавдия Сергеевна. Пока не выяснено, связаны ли эти происшествия. Если кто-то из телезрителей обладает какими-либо сведениями о местонахождении...
Пожалуй, о связи между этими происшествиями я мог бы с уверенностью заявить: «Да, она есть!»
- Видел? - вкрадчиво поинтересовался Камышин.
- Да, - сглотнул я возникший в горле ком.
- Я предыдущий выпуск видел днем в редакции. Тогда еще показалось, что фамилия этого Левушкина знакома. А сейчас, когда дома повтор этого сюжета увидел в вечернем выпуске, вспомнил.
- Угу, - неопределенно прогундосил я, нервно теребя пакет в руках. - Как думаете, что теперь делать?
- Не знаю, - грустно сообщил мой старший товарищ, разрушая последние надежды. - Думаю, самым разумным вариантом было бы не рыпаться, но, боюсь, мы уже...
- Да. А, может быть, это просто совпадение?
- Ты сам-то в это веришь?
Камышин был прав. Это значит, что все окончательно вышло из-под контроля. Эти люди убрали тех, кто имел самое отдаленное отношение к этому инциденту. И виноват был в этом я. Если бы мне не пришло в голову расспрашивать этих двоих, то, возможно, они бы были сейчас живы.
- Господи, он же даже ничего такого мне не сказал, - сказал я, чувствуя предательскую дрожь в коленках.
- Не сказал, еще не означает, что он ничего не знал. Возможно, знал. И даже больше, чем счел возможным рассказать тебе.
- Думаете, им он сказал больше? - неуверенно поинтересовался я.
- Я думаю, - Камышин сделал ударение на этом слове, - что в их руках он мог сказать даже то, чего вообще не знал никогда, только чтобы...
- Я понял! - поспешил я перебить своего собеседника, потому что совсем не желал слушать сейчас о том, чему мог подвергнуться Левушкин перед тем, как умер. Судя по увечьям, с ним поработали довольно плотно. Или же они старались таким образом замести следы?
Не знаю! Я осознал вдруг, что совсем перестал что-либо понимать. Было сложно поверить в то, что это происходит на самом деле. Во всяком случае, меня это пока что не успело коснуться. И я очень надеялся, что так будет продолжаться и впредь.
- Будь начеку, - посоветовал мне Камышин, отключаясь.
Я еще с минуту сжимал мобильник в руке, силясь осознать произошедшее.
Дмитрий Юрьевич сказал, что эта новость уже была сегодня днем. Когда же это в таком случае произошло? По всему выходило, что либо сегодня утром, либо - и это более вероятно - вчера вечером. То есть практически сразу после моего ухода. Само собой тут напрашивался очевидный вывод - за мной следят.
Я почувствовал, как моим телом и разумом завладевает отупляющее оцепенение.
Что делать?
Как поступить?
Не было уверенности, что можно спокойно оставаться в своей квартире. Наверняка, они следили за мной. Они были на шаг... Нет! На несколько шагов впереди! Они все знали. Я же не знал ничего и мог лишь строить бесполезные предположения.
Ох, Сашка, Сашка, куда же ты нас завел в своем неуемном стремлении узнать все тайны этого несовершенного мира? Только подумав о нем, я сумел-таки прийти в себя и выкинуть из головы картину изуродованного тела врача.
Сообразил, что в руке все еще сжимаю конверт с документами. Хотя мысль уже не казалась такой заманчивой, но я уселся за стол и разложил бумаги из пакета перед собой.
Фотографии, фотографии - старые, выцветшие, словно Смехов достал их из какого-то архива. На них были изображены лица неизвестных мне людей, какие-то пейзажи, здания. Были и более новые. Каждая фотография имела на обороте порядковый номер. Судя по нумерации, передо мной сейчас была ничтожная частица некоего грандиозного архива. Можно было предположить, что какая-то часть подобных фотографий находится на диске. Или же там просто дублирующие записи. В любом случае, изучить его содержимое я решил позднее.
Отложив фотографии, приступил к рассмотрению документов. Некоторые из них были старыми и ветхими, другие представляли собой современные принтерные распечатки. Информации было много. Больше всего это походило на отчеты какой-то исследовательской группы. Причем, проект был начат еще в годы советской власти, а именно в тридцать седьмом. Сначала было ничего непонятно, особенно с учетом того факта, что документы изобиловали разного рода перекрестными ссылками, поэтому нужно было то и дело переключаться с одного документа на другой, а большинства из материалов, на которые указывали ссылки, вообще среди бумаг не оказалось. Тогда я махнул рукой и стал читать один лист за другим, надеясь, что в дальнейшем мне удастся разобраться с этими данными в той или иной степени.
Сначала я с сомнением относился ко всему, что было написано в бумагах, тем более что общая картина никак не желала складываться. По первым нескольким документам, учитывая обилие ссылок, вообще было мало что понятно. Но затем...
Чем дальше вчитывался в текст, тем все страннее и страшнее мне становилось. Картины, представавшие перед моим внутренним взором по мере прочтения, пугали и завораживали одновременно. Похоже, что я оказался прав. Именно эти документы и интересовали ребят из госструктур. Именно поэтому и началась эта история. Действительно, если бы это всплыло наружу, то могло бы вызвать нездоровый резонанс. Пусть бы в это поверили немногие, но огласка все равно была для них нежелательной.
С другой стороны, я просто не мог поверить в то, что там было написано. Это напоминало иное, сказочное - другими словами, то, с чем мы мечтаем встретиться в реальной жизни, но, в то же самое время, и боимся, если вдруг подобное окажется действительностью.