Сами посудите, каково молодому человеку в компании с не совсем здоровым всклокоченным седовласым типом двухметрового роста слоняться ночью по заброшенному дому вблизи со старым и давно неиспользуемым кладбищем, слушать скрип дверей, болтающихся на позабывших смазку петлях, пугаться шороха и дыхания ветра под полной луной. В такие моменты тебе кажется, что вот-вот ты и в самом деле что-то увидишь. И иногда мы видели. Правда, я совсем не был уверен, что это было именно тем, чем казалось. Все-таки разум человека столь загадочен и способен порой подкидывать образы и видения, которых вовсе и не существует, но так хочется их увидеть. Во всяком случае, со своими соседями по общежитию и однокурсниками я предпочитал не делиться подобными впечатлениями, здраво опасаясь быть признанным ненормальным, коя участь постигла большинство из писательской братии нашего журнала и иных подобных. Мне самому хотелось верить, что я данную черту пока не переступил.
Со временем Саша начал поручать мне все более серьезные задания. Я начал сам писать статьи, которые он потом придирчиво оценивал и заставлял делать массу исправлений, добиваясь стиля, точности подачи информации (хотя информация была, конечно, та еще) и других критериев, которые, по его мнению, были необходимы настоящему журналисту и подготавливаемому им к печати материалу.
Потом стали мне доставаться и самостоятельные расследования. Иногда бывало скучно, иногда бывало жутко, иногда бывало весело. Но всегда было интересно, даже если поездка выдавалась нудной. Приходилось ковыряться в закрытой документации, которую удавалось получать самыми невероятными способами, даже пару раз были нешуточные стычки с госорганами. Я изъездил большую часть европейской части России, пару раз вырывался за Урал - и все ради разгадки подбрасываемых неутомимыми читателями тайн и загадок.
И вскоре именно эта деятельность стала превалировать в моей жизни над прежними интересами и стремлениями. Институт остался позади. В аспирантуру меня никто не звал, да и сам бы я, наверное, не пошел. Переехав из студенческого общежития в однокомнатную квартирку в ближнем Подмосковье, я посвятил себя журналистике, а именно работе на «Постороннее». И, скажу откровенно, об этом вовсе не жалел.
Уже три месяца прошло с той поры, как Сашу признали невменяемым и закрыли в доме с желтыми стенами и прочными неудобными рубашками. Сказать по правде, я не совсем верил, что тот свихнулся на самом деле. Он всегда был с чудинкой, но ненормальным, по моим меркам, по крайней мере, не был. Какой бы паранойей это не попахивало, но я, как и некоторые мои коллеги, был склонен считать, что Сашка просто в последнее время копался не там и вызвал недовольство не тех людей. Он все носился с какой-то грандиозной загадкой, вел расследование, отрабатывая другие задания в фоновом режиме. Саша пару раз обмолвился, что дело касается некой государственной тайны (и таким мы порой занимались, хотя не всегда решение оказывалось в сфере мистического). Но после того как Сашу «закрыли», никакой информации о том, что ему удалось накопать, просто не осталось.
Меня, в отличие от остальных, это совсем не беспокоило. Я к текущему моменту уже гегемонил почти полгода самостоятельно и имел собственные наработки. Вот, например, сегодня мне нужно было отвезти в редакцию материал о тайне чудовища небольшого озера с непроизносимым названием близ Перми.
Кстати, в тот период времени, когда Сашка угодил в дурку, я находился как раз том районе, слоняясь по окружающей местности в резиновых сапогах, по колено в грязи, в тщетных попытках найти хоть какие-то признаки не то что чудовища, а хотя бы самого озера. Не знаю, что именно из себя представлял тот монстр, но, учитывая, что озерцо пересохло лет с полсотни назад, размером он мог быть только с небольшую улитку или жабу, которые, кстати, попадались там с завидным постоянством.
Еще я утопил там свою старую камеру, что и повлекло за собой крупные траты.
Естественно, опубликовать такой печальный финал мне бы не позволили. Журнал был призван заставить читателей поверить в невероятное, а подобные признательные статьи этому отнюдь не способствовали. И я потратил несколько недель с момента приезда на то, чтобы нарыть как можно больше фактов и слухов относительно «пермяцкого феномена». Что-то получилось. И весьма, стоит отметить, убедительное. В момент написания статьи было слегка грустно, что опять вынужден выдумывать, но ничего не попишешь - приходилось вертеться.