- Больше ничего? - наконец прервал он затянувшееся молчание.
- Да, - кивнул я. - Только я еще нашел-таки, где находится то самое место, о котором в этих документах говорится…
На лице Дмитрия Юрьевича застыло опечаленное выражение. Кажется, он принял какое-то малоприятное для себя решение.
- Что ж. В таком случае этого нельзя просто так оставлять. Уж если сама судьба дает нам в руки такие материалы, то грех отказываться от столь щедрой подачки, - он подмигнул мне. - Или ты так не думаешь? Делаем, значит, так...
Я внимательно слушал слова Камышина, постепенно шалея от смелости и масштабности его замыслов. Мне, как молодому, надлежало в течение ближайшей недели передать диск с документами непосредственно ему, а самому, с копией, отправиться изучать место загадочной активности в непосредственной, так сказать, близости от источника.
- Я так понимаю, что вы отправляете меня, можно так выразиться, прямо к черту в зубы.
- Что ты хочешь сказать этим? – Дмитрий Юрьевич сделал удивленное лицо, хотя я мог бы поклясться, что он прекрасно все понимает. Тем не менее, я все-таки решил разъяснить причины моего раздражения.
- Наверное, в том месте сейчас наблюдается несколько повышенная концентрация людей из органов, и есть все основания полагать, что эти люди не будут столь любезны, чтобы вежливо сопроводить меня к интересующему нас объекту. Скорее, будет случай противоположный, и я просто получу хорошего пинка под зад. И это еще в самом благоприятном случае. Они могут избрать и более серьезные меры воздействия.
Камышин на непродолжительное время задумался, продолжая рассматривать что-то на моем лице. Неизвестно, нашел ли он там искомое или нет, но ответ его не поразил моего воображения:
- Полагаю, ты прав.
Собственно, на этом наш разговор можно было считать законченным. Еще минут пять мы обменивались ничего не значащими фразами, думая каждый о своем. Понятия не имею, какие мысли занимали голову Камышина, но во мне боролись противоречивые желания: распутать клубок до конца и унести свой горемычный зад подальше от этой сомнительной заварушки с наименьшими потерями.
Наконец мы разошлись, все еще погруженные в собственные тягостные раздумья. Сказать откровенно, несмотря на всю мою браваду и, казалось мне самому, решимость, внутреннее я упорно советовало себе не ввязываться больше в это дело. Но, как говорят, человек только предполагает. Маховик судьбы был запущен неуемной рукой Александра Смехова, и меня все больше затягивало в страшные жернова неизбежности, готовясь перемолоть.
Стоит ли говорить, что в метро я спускался в крайне раздраженном и угнетенном состоянии. Однако, как и всякому иному молодому человеку, долго хранить в себе уныние мне не удалось. И потому мои мысли вскоре вернулись к тому, что должно было случиться в этот вечер, если, конечно, Катя меня не обдурила. Мне оставалось только дожидаться ее у входа в магазин, где впервые ее и увидел, надеясь, что наше свидание все-таки состоится.
Да, я думал об этой девушке, и мое настроение начинало постепенно улучшаться. Больше мысли уже не возвращались к необходимости в ближайшее время отправиться в поездку в поисках приключений, возможно, на свою голову… и не только. Это все казалось теперь несущественным и тленным, уступая место перед действительно важным в этом несовершенном мире. Похоже, это было именно то, в чем так боялся себе признаться…
Я влюбился!
Влюбился, как последний мальчишка, пылко и страстно!
Понимая, что страсть опасна, тем не менее, уже не мог ничего поделать с собой. Сердце призывно стучало в груди, напрочь изгоняя все страхи и сомнения. Надо сказать, что за свою жизнь испытывал подобное лишь во второй раз. Нечто похожее было в самом начале наших отношений с Викой. Однако первая страсть улеглась, а без нее мы оказались не столь уж подходящими друг другу людьми. И постепенно наши отношения зашли в тупик.
С того самого времени в моей груди не вспыхивала больше эта искра, способная разгореться в сжигающий человека неумолимый пламень. Проблема лишь в том, что этот пожар при неосторожности способен выжечь душу человека дотла. Может быть, в моем случае так и произошло. Потому и потребовалось так много времени – а прошло практически семь лет с момента нашего с Викой расставания, - чтобы вновь испытать зарождение этого прекрасного чувства. Хотелось бы надеяться, что на сей раз эта пылкая влюбленность перерастет в нечто большее, крепкое и сильное, а не опадет отгоревшим пеплом чувств в щемящую пустоту души. Помучавшись этим вопросом некоторое, крайне непродолжительное, время, пришел к выводу, что проще всего мне не пытаться что-то изменить. Уж слишком не желал расставаться с этим робким чувством – хотелось хоть немного побыть просто счастливым, не страдая ни от каких раздумий о грядущем.