Часть первая. 13
Голова болела и кружилась. Казалось, что меня качает на волнах в бушующем море. Нечто похожее ощущал, когда лет в десять перекупался при шторме. Меня тогда так же болтало, стоило только прилечь. А, может быть, мне сейчас как раз десять и я перекупался?
Под щекой ощущалось что-то твердое и прохладное. Но прохлада эта облегчения не приносила. Чувствовал, что голова сейчас расколется на сотню частей. Я попытался пошевелиться, но ничего не вышло. Меня пронзило испугом: а что если больше не смогу двигаться?
Что со мной?!
Хотел крикнуть, позвать кого-нибудь на помощь, но голос не повиновался мне. Из горла, высушенного жаждой, выполз только сдавленный сип. Не имею ни малейшего понятия, сколько времени провел в таком положении, но тело затекло капитально. Во всяком случае, хотелось надеяться, что не ощущаю собственных конечностей именно по этой причине.
Попытки сдвинуться с места постепенно стали приносить свои плоды – начали оживать нервные окончания: от кончиков пальцев начало растекаться легкое покалывание. Следом за этим тело пронзила острая боль. Я застонал, отметив, что уже и горло становится послушным. Судя по симптомам, я просто длительное время провел без движения.
Пока тело мое обретало подвижность, постарался открыть глаза. Веки поднялись легко. И вот тогда меня охватила настоящая паника – я ничего перед собой не увидел, кроме непроницаемой темноты.
Поморгал.
Не помогло!
Поморгал интенсивней.
Тьма начала отступать. Не уверен, что именно энергичное моргание стало тому причиной, но все-таки.
Первым, что я узрел своим, еще не до конца очистившимся, взором, оказалась щель. Щель эта была расположена между двумя крашенными в буро-бордовый цвет досками, которые, предположительно, являли собой часть некой конструкции. Конструкция, как вскоре сообразил, была ничем иным, как полом, на котором я, собственно, и возлежал в крайне неудобной позе, суматошно дрыгая руками и ногами в попытках перевернуться. Могу не без гордости сказать, что это у меня начинало получаться, хотя пока и не до конца. При каждой очередной попытке тело пронизывало болью. Не в силах больше терпеть, я прекратил всяческое шевеление, только лежал и лупал глазами в пол.
Вынужденное ничегонеделание подстегнуло умственную активность, и я, пока тело возвращалось в транспортабельное состояние, принялся ворочать мысли, соображая, что и как со мной произошло. Постепенно из пелены тумана в голове начали выплывать разрозненные картинки, которые неторопливо выстраивались в хронологической последовательности, приобретая вид законченных воспоминаний. Самое забавное, как мне в тот момент показалось, заключалось в следующем: восстановление предшествующих моему отключению событий происходило с конца, то есть с того момента, как на выходе из заброшенной деревни я потерял сознание. Очень скоро добрался до причин, погнавших меня в этом направлении. Это сильно омрачило мое и без того безрадостное настроение. С другой стороны, просто так лежать, не имея ни малейшего представления о том, кто ты и зачем здесь оказался, тоже малоприятно.