— Что же, господин Артемьев, — начал граф, едва Алексей подошел чуть ближе. — Мы с вами попали в очень сложную ситуацию и должны придумать, как ее обернуть нам на пользу. А это небыстрый разговор. Присаживайтесь, в ногах правды нет.
Алексей послушно присел на кресло, покосившись на пузатую бутылку и два бокала, стоящие на маленьком столике. Присутствие странного графа и непривычная одежда не давали развалиться на сиденье или закинуть ногу на ногу. Парень примостился на самом краешке, выпрямив в струну спину. Это было очень неудобно, но Алексей не мог заставить себя расслабиться.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Я вообще не понимаю, что со мной произошло…
— Терпение, Алексей Дмитриевич, терпение. Я сейчас вам все расскажу. Только, сделайте одолжение, выслушайте мой рассказ до конца, а потом задавайте интересующие вас вопросы. Хорошо?
Алексей послушно кивнул, хотя вопросы уже рвались наружу, а граф еще не начал рассказывать.
— Есть у меня одно хобби — я увлекаюсь магией… Нет-нет, — граф предупреждающе вскинул руку, заметив, что собеседник подался вперед и уже открыл рот для вопроса, — вы же обещали выслушать до конца. Вот и выслушивайте. Все вопросы позже. Так вот, когда обладаешь большим объемом знаний, всегда есть определенное опасение, что эти знания будут утеряны, если не успеешь их вовремя кому-то передать. Я искал ученика. Уже достаточно давно. Люди восемнадцатого столетия…
— Какого столетия? — не выдержал Алексей, тут же нарвался на раздраженный взгляд и заткнулся, но на графа стал смотреть как на сумасшедшего.
— Так вот, люди восемнадцатого столетия мне казались недостойными этих знаний. Я наивно надеялся, что люди будущего умнее и подойдут мне несколько больше. Я начал эксперименты, которые по разным причинам оказывались неудачными, и в целом я потерял надежду, да и сама мечта завести ученика поблекла, но…
— Но?
— Но вчера совершенно случайно, благодаря нелепому стечению обстоятельств, у меня получилось вытащить вас. И теперь нам нужно решить, что с вами делать. — Граф рассеянно поправил кружевные манжеты и посмотрел на парня, как на странную покупку, которую он вчера почему-то приобрел, а сейчас решительно не знает, зачем он это сделал.
— Стоп-стоп. — Алексей перевел дух, и граф, видимо, понимая его состояние, плеснул в стакан коньяк и протянул молодому человеку. — То есть вы хотите сказать, что благодаря каким-то магическим экспериментам перенесли меня в Питер восемнадцатого века? И теперь даже не знаете, зачем?!
— Ну, в целом вы мыслите верно.
— Я хочу домой, — четко проговорил Алексей и злобно уставился на собеседника. — Большего маразма я еще не слышал. Вы — ненормальный! А если ваши слова — правда, то тем более ненормальный!
— Ну-ну, успокойтесь, любезнейший. Вы называете меня ненормальным? Я мог бы с вами обсудить проблему нормальности, но сейчас не время вести философские беседы. — Граф вздохнул и насмешливо посмотрел на Алексея. — Вот вы требуете отправить вас домой. А что, вас там ждут важные дела? Почему вы так категоричны? Неужели вам не интересен наш мир? Не желаете посмотреть, как жили люди в прошлом? Тем более я не смогу вас отправить сейчас домой, даже если бы хотел это сделать.
— Почему не можете? — Алесей даже вспотел и от необычности ситуации, и от того, что может никогда больше не попасть в свое родное столетие. Даже надоевший университет сейчас казался очень милым и родным.
— Я постоянно работаю над заклинанием, но точность… точность иногда подводит. Я должен вернуть вас туда, откуда взял, но, как уже говорил, в этот раз все получилось случайно, а значит, потребуется время на дополнительные расчеты. Думаю, пока вы можете побыть моим гостем.
— Но я не хочу быть вашим гостем. Зачем мне это? Я хочу домой, на фига мне сдался восемнадцатый век? Мне и в двадцать первом жилось неплохо.
— Алексей Дмитриевич, поверьте, я сам не знаю, что мне с вами делать. Да у нас и нет иного выбора. Если заклинание сработает немного не так, то вы можете попасть не в двадцать первый век, а, скажем, в девятнадцатый. Причем уж точно навсегда, так как меня там не будет. Так что смиритесь и наберитесь терпения… И я не советую вам быть таким вспыльчивым и злить меня. В конце концов, ваше возвращение домой зависит от моей доброй воли и работоспособности, а истерики и лишнее сотрясание воздуха вызывают у меня головную боль. Я ведь могу рассердиться и просто забыть о существовании Алексея Дмитриевича Артемьева.