Хорас сглотнул, на мгновение потерявшись в этих идеальных голубых глазах.
Подумав над её вопросом, он покачал головой.
— Нет, — признался он. — Я подумал, что он работает в хранилище. Иногда оттуда проблематично выйти на связь из-за всех мер безопасности. Когда я проверял в последний раз, единственный сигнал об этих штуках исходил изнутри.
— Изнутри хранилища? — после кивка Хораса она нахмурилась. — И детектор движения — это единственная аномалия, которую вы заметили?
Подумав, Хорас покачал головой.
— Нет. Температура. Мы заметили понижение температуры. Довольно резкое. В главном хранилище. Вот почему мы предположили, что это неисправность оборудования. Мы подумали, может, кондиционер шалит… накачивает слишком много холодного воздуха в одну часть помещения. Может, из-за перемены температуры и получились странные показания детекторов движения. И всё это странно взаимодействовало с живой стеной.
— Так сказал ваш специалист?
Хорас пожал плечами.
— Это теория. Я думал, что он пытается что-то починить внизу. Пробует решить проблему. Я подумал, что он позвонит, если что-то пойдёт не так.
Миднайт вновь изящно нахмурилась.
Он гадал, чем это вызвано — тем, что ей не нравится природа аномалии, или тем, что она беспокоится о Минге.
Или, что более вероятно, она считала его идиотом, потому что он не проведал Минга ранее.
Может, он и правда идиот.
Остаток поездки на лифте вниз они оба наблюдали за странными показателями детекторов движения. Однако теперь Хорас ещё сильнее уверился.
Это должна быть неисправность.
Ничто живое не могло вызывать такие сигналы.
Он наблюдал, как дымчатые, размытые конечности и тела движутся по потолку и полам. Временами их ноги и суставы выгибались в обратную сторону, как у гигантских насекомых или ящериц — тех синих и зелёных ящериц, которые жили в джунглях до войны.
Вараны.
Хамелеоны. Игуаны.
Его разум припоминал фотографии, отсканированные из старых учебников о природе. Он был слишком маленьким, чтобы помнить таких животных в реальности, даже в зоопарках, но в детстве он постоянно представлял мир до войн, когда его ещё населяли такие существа как львы, тигры, гиппопотамы, жирафы, слоны, медведи, черепахи, киты.
Он годами читал о том, как люди пытаются заново заселить районы Африки и Южной Америки внутри куполов дикой природы. Для обычных людей вроде него это казалось какой-то научной фантастикой. Любое животное крупнее большой собаки являлось столь же чужеродным для его мира, как и существо из внешнего пространства.
А может, точнее будет сказать, как динозавр.
— Что это такое? — спросил Хорас, наблюдая, как она смотрит на них.
Миднайт не ответила.
Задумавшись над собственным вопросом, Хорас впервые допустил возможность, что существа, порождавшие эти сигналы, могут быть реальными.
Кровь отлила от его лица.
— Эй, — пролепетал он. — Если вы думаете, что эти штуки — не просто сбой системы, нам нужно подкрепление, верно? Разве нам не нужно подкрепление? — в горле встал ком, мешая сглотнуть. Он повернулся, посмотрев на неё. — Минг так и не ответил. Он мог пострадать. Может, он не в состоянии ответить. Верно?
Она нахмурилась.
Повернувшись, она по-настоящему посмотрела на него и сфокусировала взгляд.
— Согласна, — сказала она. — Когда двери откроются, я выйду на нижние уровни. Ты — нет. Ты поднимешься обратно в лобби и будешь держать главный канал связи открытым, чтобы я могла с тобой общаться.
Помедлив, она добавила:
— Я уже вызвала подкрепление. Когда поднимешься в вестибюль, заблокируй лифт, пока не прибудет это подкрепление. Я могу поймать любого, кто попытается сбежать по лестницам.
Хорас нахмурился.
Он открыл рот, чтобы запротестовать, но Миднайт его перебила.
— Со мной всё будет хорошо, Хорас, — заверила она его. — Если мне придётся быстро выбираться, я поднимусь по лестницам. Если такое случится, мне понадобится, чтобы ты полностью заблокировал нижние уровни… как только я выйду за блокирующие двери.
Хорас уставился на неё.
Осознав, что он пялится, он захлопнул рот.
— Не думаю, что это хорошая идея…
— Слишком поздно, — сказала она, слегка улыбнувшись.
Тихий сигнал заставил Хораса подпрыгнуть.
Двери лифта начали открываться. Она вышла из кабины сразу же, как только проход сделался достаточно широким. Она по-прежнему не отводила от него этого волчьего взгляда, и её хрустальные глаза отражали какой-то фрагмент света, недоступного человеческому зрению, и оттого как будто светились.