Больше всего она была похожа на пузатую бутыль с длинным и широким горлышком. Изначально там был налит какой-то мутный раствор, в который Шарли и начала постепенно добавлять ингредиенты. Каждый новый изменял цвет раствора. Одни заставляли подниматься из горлышка дым, другие создавали осадок. А третьи и вовсе нейтрализовали действия первых двух и раствор становился прозрачным, словно стекающая с Клыка талая вода. Но всё тут же менялось, после очередного добавленного ингредиента.
Шарли ловко управлялась с огнём доводя раствор до кипения и поддерживая его именно столько, сколько было необходимо. Затем быстро охлаждала в бадье с холодной водой и снова водружала на огонь. Меня просто заворожили все эти манипуляции.
Я сидел с открытым ртом и боялся произнести хоть слово. Боялся, что могу сбить Шарли. Испортить всё, и тогда зелье не получится. Придётся ждать ещё несколько дней, пока соберут необходимые ингредиенты. И все эти дни я буду бояться, что снова могу начать черпать энергию напрямую из источника, а в этот момент со мной рядом будет кто-нибудь находиться.
Я даже был рад, что практически не виделся с Дейей эти дни. Девчонка находилась далеко, и я не мог навредить ей. Все были брошены на восстановление поселения.
Настало время для последнего ингредиенты. Бо́льшая часть моей крови, что ещё осталась у Шарли.
В очередной раз, доведя раствор до кипения, знахарка вылила все остатки, и цвет зелья резко поменялся, став чёрным.
— Теперь осталось выпарить его и довести до нужной консистенции, — впервые с начала приготовления эликсира заговорила Шарли. — Тебе понравилось наблюдать за процессом?
— Понравилос, — не стал скрывать я.
Да и не получилось бы это сделать. Должно быть, знахарка прекрасно видела, как я сидел с открытым ртом и не сводил взгляда с этого странного котелка.
— Я видела, как ты наблюдал. Смог запомнить хоть что-нибудь? Сколько я держала колбу на огне, когда зелье закипало? Сколько остужала? Сколько раз добавляла твою кровь и в каких количествах? Сколько выпаривала в окончании? Запомнил хоть что-то?
Я начал думать и к своему удивлению, смог ответить на все вопросы, что задала Шарли. А ещё я смог вспомнить абсолютно все её действия. Все порошки, что пошли на создание эликсира. И сколько вдохов отводилось на каждое последующее действие. Единственное, что я не смог вспомнить — сколько изначально жидкости было в котелке.
Об этом я и сообщил знахарке.
— Это называется колба. Основной инструмент любого алхимика. В ней мы варим эликсиры, выпариваем ингредиенты и делаем ещё кучу всего. А жидкости там было две части мерного ковша, — Шарли показала мне этот ковш и продолжила. — Это обычная вода, смешанная с солью, что добывают охотники возле дальнего озера. Основа, что идёт на изготовление подавляющего большинства эликсиров. По крайней мере тех, что я знаю.
Шарли ненадолго замолчала, глядя куда-то сквозь меня. Затем её губ коснулась мимолётная улыбка, а глаза начали блестеть от слёз. Я же сидел и не понимал, что происходит? С чего это вдруг она решила развести сырость под глазами? Но спрашивать об этом не решался.
— Я уже смирилась с тем, что не смогу никому передать свои знания. Даже думала просто передать все записи главе поселения, а там он сам пускай решает, кому они достанутся. Ян, как ты смотришь на то, чтобы стать моим учеником? Пусть мои знания довольно скудны, но их вполне хватает, чтобы обеспечивать жителей Безмятежного необходимыми эликсирами.
Я сидел и не знал, что ответить. Даже никогда не думал о такой возможности. О том, что бы стать алхимиком. Хотя нет, знахарем. Всегда у меня была лишь одна цель, стать сильным и вытащить Дейю из Безмятежного. О том, что буду делать за пределами оазиса, я никогда не задумывался. И если так подумать, то алхимия — сложная наука и человек, разбирающийся в ней всегда сможет пристроиться в каком-нибудь поселении. Возможно, даже в крупном городе, школе боевых искусств или даже секте.
— Скоро я отправляюсь за побегом скальника. Боюсь, что до того момента, как я вернусь, не смогу начать обучение у тебя.
— Получается, что ты согласен? — с надеждой в голосе спросила Шарли.
Сейчас она сама на себя не была похожа. Неуверенность, страх, зажатость, которой раньше никогда не замечалось за знахаркой. Даже её голос слегка дрожал. Похоже, что получить ученика для Шарли многое значит.