Выбрать главу

– Опять вы принялись за свои штучки?!

Мой голос прозвучал так хрипло, что я даже вздрогнула.

– Слово чести, на этот раз я с тобой ничего не сделал, Кудряшка.

Кажется, вампир наслаждался моим замешательством. Он чувствовал мое желание, и ему было приятно. Я закусила губы. Что еще можно сказать? Разумеется, гадость!

– Какая жалость, что я не открыла эту дверь пинком. Не знала, что вы поджидаете меня на пороге!

– А тебе так хочется ударить меня?

Я пожала плечами.

– Вряд ли ваш расквашенный нос избавит меня от ночных кошмаров. И потом, рукопашные с вампирами?! Мне еще жить хочется!

– Ты можешь меня ударить, Юленька. Я разрешаю. И никогда не подниму на тебя руку.

Вот спасибо, утешил! Сам, может, и не поднимешь. А твои подчиненные?

– Если я попробую ударить вас, это кончится не дракой, а сексом, – отозвалась я. – Вы же отлично знаете, что даже просто видеть вас – уже искушение.

– И насколько сильное искушение, Кудряшка?

Голос вампира шелком прокатился по моей коже, и я задрожала. Я чувствовала его взгляд, как теплую руку на своем теле, и мечтала о большем. Как и раньше. Но – нельзя. Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Как и всегда.

– Что ж, я всегда знала, что меня к вам тянет. Это не ново. Мы так и будем стоять в дверях?

Вампир тихо рассмеялся, и этот смех скользнул по моей коже прохладной волной. Я почувствовала, как у меня напряглись соски, и тихо пожалела, что не надела лифчик. Но я никогда не ношу эту упряжку – не с моим неполным вторым размером, – и зря. Вампир смотрел на меня, и красиво очерченные губы его тронула легкая улыбка. Он знал, что со мной происходит. Наслаждался моим замешательством и желанием. И мне это решительно не нравилось.

– Как давно я тебя не видел, девочка моя. Очень давно.

– Полгода – это много для вампира?

– Даже день без тебя, пушистик, кажется мне вечностью. Я крепче стиснула кулаки. Ногти впились в ладони. Разумеется, вампир издевался надо мной. Таких как я – тринадцать на дюжину, если не считать метафизики. Ну и чего я злюсь? А того, что мне хочется услышать эти слова, произнесенные искренне, от всего сердца? Юля, осторожно!

– День? Вы же мертвы днем?

Мой голос все еще звучал неестественно, но внутренне я уже собралась. Мечислав смотрел прямо на меня. Медленно, очень медленно его взгляд скользнул по моему телу, задержался на набухших сосках, на бедрах… я почти физически ощущала это. Как будто по моему телу скользили ласковые руки. Мелькнула картинка: два сплетенных тела на ковре, безумный шепот неутоленной страсти, огонь играет на золотой коже, превращая ее в расплавленный металл, черный локон скользит так близко к губам… я ловлю его и целую, наслаждаюсь ароматом его тела, его волос…

И я знала: если сделаю хоть один шаг назад, если дрогну – это видение станет реальностью.

Вампир чуть отошел в сторону от двери, пропуская меня внутрь. Я на секунду замешкалась. Не хотелось оставаться с ним наедине. С другой стороны, все, что могло произойти между нами, могло произойти и на виду у всего города. В прошлый раз зрители ни ему, ни мне не помешали. Я сделала два шага внутрь. Мечислав оказался от меня так близко, что я чувствовала тепло его тела. Заемное тепло. Чужое. Сегодня он пил чью-то кровь. Но кровь наверняка отдали добровольно и даже с радостью. Это одно из преимуществ титула Князя города: ему нет нужды охотиться – сами всё предложат.

Кабинет Мечислава подчеркивал индивидуальность его хозяина. С первого взгляда он казался самым обычным – с белыми стенами и потолком, с черной кожаной мебелью, со всем необходимым оборудованием вроде компьютера и ксерокса, – но в то же время все здесь было устроено так, чтобы подчеркнуть личность вампира. Ни один человек не смотрелся бы здесь на своем месте. А вот вампир в этом интерьере выглядел очень естественно. Черно-белое сочетание цветов, на фоне которого Мечислав смотрелся гораздо эффектнее. На стене – картина в черной раме, изображающая кроваво-алый закат, и тяжелые черные портьеры вместо обычных жалюзи, и роскошный ковер на полу, в который погружались мои каблуки, да так, что я кожей чувствовала прикосновение меха, и ваза черного матового стекла с белыми розами. Эта ваза немедленно напомнила мне о другой.