- И после этого его убивать постесняются? - Яда в моем голосе хватило бы на клубок гадюк.
Надя предпочла ничего не заметить.
- Вряд ли. Но вдвоем вы сможете что-то придумать.
- Скажи честно - мы сможем принять то, что предложит вампир.
Надю мне смутить не удалось.
- Я рада, что у тебя нет склонности к самообману.
Я схватилась за голову. Да что же это такое!? Она что - решила меня с ума свести!?
- Надя, он виновен в смерти Даниэля. Ты думаешь, что я смогу посмотреть ему в глаза - и не вспоминать об этом?
И тут подруга взорвалась. Железные пальцы поймали меня за воротник майки и притя-нули к ее лицу. Если бы я захотела, я бы смогла укусить ее за нос, настолько близко мы оказались.
- Ах, я не могу! Ах, он виновен в смерти Даниэля! Ах да ох! Юлька, я тебя не узнаю! Что с тобой происходит!? Я молчала все это время, надеясь, что ты придешь в норму! Я не мешала тебе прятаться в этой дыре от всего окружающего мира! Я ничему не мешала, просто старалась тебя расшевелить! Это не действует! Ну и черт с ним! Но сейчас, богом клянусь, ты выслушаешь о себе всю правду! Ты - просто маленькая дрянная эгоистка! И ведешь ты себя соответственно! Забилась в угол, размазываешь по морде сопли и ноешь. И отлично знаешь, что это никому и ничему не поможет! Ты отказываешься выходить на улицу не из страха перед Мечиславом! Ты боишься сама себя! Боишься, что захочешь с ним трахнуться! И более того, ты боишься даже признать, что хочешь этого! Ты хочешь этого траханного вампира, как... как я - свежего мяса! А еще ты создала себе этакую ико-ну из Даниэля! Бедный вампир в гробу бы перевернулся, узнав, какой нимб ты на него приляпала! В жизни-то он был гораздо хуже! И Печать на тебе поставил не из доброду-шия! Не бывает такого качества у трехсотлетних вампиров! Он тоже хотел тебя исполь-зовать! И не его вина, что он умер раньше, чем успел это сделать! Его вина только в том, что ты не успела хорошо изучить его и послать к черту! А это наверняка случилось бы! И очень скоро! А сейчас ты винишь себя не столько из-за своей любви, которой толком и не было, сколько из-за того, что боишься выпустить себя на свободу!
- Да что ты несешь!? - взорвалась я. - Какую свободу!?
- А вот такую! Ту, которая тебе и нужна! Хочешь ты того или нет, но ты обладаешь силой и должна ее использовать! Или она разрушит тебя! И ты хочешь ее ис-пользовать! Хочешь, но боишься выйти из образа милой страдающей девочки, в который завернулась по самые уши! Ты боишься самой себя! Дай себе, наконец, волю, Юля! Или просто, пойди, пойди - и бросься с высокого дома! Это будет гораздо быстрее и безболез-неннее! Для всех нас!
- Если захочу - пойду! И вы мне не помешаете!
- Ты не пойдешь! Ты для этого слишком живая!
- А ты хочешь загнать меня в могилу к живым трупам!
- Живые трупы - это зомби! А что до Мечислава - тебя могила волнует - или то, чем вы будете в ней заниматься!?
- А это не твое лисье дело!
- Я живу в этом городе - и это МОЕ ДЕЛО! Иначе нас всех закопают под обломками твоих разбитых мечтаний! Я жить хочу! Жить, а не пресмыкаться абы перед кем! Мечи-слав хоть и сволочь, но он не мразь! Он не будет вытирать об тебя ноги для собственно-го удовольствия! Только если это нужно для дела! Он обеспечивает безопасность тех, кто ему служит - и он порядочный вампир!
- Ха-ха!
- Да, как бы это не звучало! И ты знаешь, что он не виноват в смерти Даниэля. Никто не виноват, кроме Елизаветы и Рамиреса. И твоей дуры - подружки! Никто! Но тебе страш-но это признать! И боишься ты не Мечислава, а того, что при ближайшем рассмотре-нии найдешь его привлекательным! И не сможешь устоять! Но ты же боишься! Не его! Себя! Своих чувств! Своих мыслей! СЕБЯ!!!
И сама себя разрушаешь, только бы не смотреть правде в глаза! Даже Даниэль рисовал тебя двойственной. Человек? Да! Чудовище? ДА!!! И что!? Что это меняет!? Если он ви-дел тебя такой - и все равно любил!? Думаешь, ему было бы приятно наблюдать, как ты загоняешь в могилу и себя - и его друзей!? Да будь он здесь и сейчас - он бы тебя первый отправил на переговоры! Более того, к этому времени ты бы давно уже относилась к Мечиславу, как к старому другу! Я ведь тебя знаю! Но ты боишься! Тебе причинили боль - и ты упала на колени! И не можешь подняться! Не хочешь! Боишься еще одного удара?! Но чаще бьют сдавшихся!!!
Надя замолчала и зло посмотрела на меня. Я опустила глаза. Обидно сознавать это, но она права. Может и не во всем, но во многом точно. Я действительно боюсь самой себя. Тогда, в феврале, я убивала и пытала людей. Это было ужасно. А еще ужаснее было то, что меня это даже не волновало. И кошмары мне по ночам начали сниться только, когда все закончилось. Я боялась того, во что я могу превратиться, и неосознанно выбирала са-мый простой способ самоубийства. Неужели это так?
К сожалению, да. Можно было бы и дальше орать и спорить, но почему-то я не могла как следует разозлиться. И орать дальше не могла. Слов не находилось. Увы. И сейчас я отправлюсь на встречу с вампиром. Хватит прятаться в тени. Жизнь больше не позволит мне этого делать. Славка и Клавка сдвинули лавину. И меня тоже уносит вниз, в обыч-ную - или не совсем обычную жизнь из той пещеры в которую я себя загнала. И так надо. Все правильно. Пора выйти на сцену, или меня вытащат туда за волосы. Лучше уж выби-рать момент и декорации самостоятельно. Только вот...
- Надя, если ты еще раз скажешь хотя бы одно плохое слово о Даниэле, мы поссоримся. И серьезно.
Подруга глубоко вздохнула.
- Прости, Юль. Я признаю, что я была жестокой. Если хочешь - ударь меня. Или по-ссорься, наговори гадостей - я приму что угодно. Но - пойми, у меня нет выбора. Хва-тит прятаться от самой себя! Пора проснуться!
- Пора, - согласилась я.
Подруга смотрела на меня так, словно не верила.
- И ты позвонишь вампиру?
- Позвоню.
- Когда?
- Прямо сейчас. При тебе, чтобы точно не передумать.
Надя взвыла от восторга и бросилась мне на шею, от души сжимая в железных объятиях.
- Задушишь, ненормальная!!!
Я стряхнула руки подруги и взяла трубку телефона. Набрала намертво врезавшийся в память номер.
Мягкий, словно бархатный голос волной окатил все мое тело. Колени как-то неожидан-но ослабели - и я рухнула в кресло. Этот голос я узнала бы из тысячи тысяч. И он всегда действовал именно так. Мечислав. Только он один умел соблазнять даже своим присутст-вием в комнате. Он ничего не делал, только дышал, но даже этого было более чем доста-точно. Во всяком случае, для меня.
- Вы позвонили в клуб 'Волчья схватка'. Оставьте на автоответчике свое сообщение - и мы перезвоним вам как можно скорее. Для нас будет удовольствием видеть вас у себя.
Я вздохнула, собираясь с мыслями.
- Это Юлия Евгеньевна Леоверенская. Мечислав, я прошу вас перезвонить мне как мож-но скорее. - И не удержалась от дозы яда. - Телефон не оставляю, наверняка вы и сами его знаете.
Я повесила трубку и потерла руки, неожиданно покрывшиеся мурашками. Даже сейчас, после всех месяцев разлуки, даже по телефону, голос вампира действовал на меня... воз-буждающе. Что же будет, когда мы встретимся лицом к лицу? Не знаю. И я вовсе не уве-рена, что хочу узнать. А придется. Теперь уже поздно отрекаться. Хотя я многое бы дала, чтобы вернуться во вчерашний день и поехать куда-нибудь на Аляску. Или еще куда по-дальше. Только теперь уже не выйдет.
Надя сочувственно и немного виновато смотрела на меня.
- Юль, хочешь, я останусь с тобой? Поедем вместе?
- Перебьюсь.
Я мрачно смотрела на небо. Солнце еще не зашло, но Мечислав - Князь Города. Ему многие законы не писаны. Он может передвигаться днем и даже действовать под солн-цем. Хотя нет, вру, не под солнцем. На тот момент оно было закрыто тучами.
А, какая к чертям, разница!?
***
Мы сидели вместе в гостиной. Я, Славка, Клара, мысленно переименованная мной в Клавку. Надя ушла вскоре после моего звонка. Я втайне подозревала, что она получит ес-ли и не комиссионные от вампира за свой совет, то устную благодарность, но озвучивать эту догадку не спешила. Что толку? Поссоримся с подругой - вот и вся прибыль. Славка и Клавка молчали. Я мрачно раскладывала пасьянс. Косынка не сходилась в семнадцатый раз, и я нервничала. Телефонный звонок не прибавил мне радости. Я мрачно посмотрела на телефон, борясь с недостойным меня желанием залезть под диван и не вылезать отту-да лет пять-шесть. А лучше все десять. Телефон продолжал надрываться. Я подняла труб-ку.