Олав предложил разделиться — так отыскать цепь и пропавшего Вестри, казалось асиру проще.
Вьяллар поддержал его идею, и отряд разделился. Конан недоверчиво хмыкнул — разделиться-то они разделились, а вот как собираться будут?
Впрочем, выбора у них не было. По очереди заглядывая в каждый проход и не зная верного пути, по пещерам Хифлинга действительно можно было бродить целую вечность. Вьяллар, Миррейа и шемиты попали в одну группу, Конан, Гретта и Реган — в другую, Хьёрса, Тарланд и Карракх — в третью, Ингурд, Торрад, Тарн — отправились с четвертой. По пятнадцать-двадцать человек в каждой.
Им предстояло пройти сквозь холодные пещеры и до ночи вернуться на поверхность с Цепью Рокка и найденным братом альвов.
Они сразу почувствовали опасность. Не нужно было быть магом или великим вором, чтобы ощутить разлитую в холодном воздухе ненависть.
Ненависть к чужакам, вторгшимся в запретную область.
Ненависть ко всему живому.
Вьяллар шел впереди всех, осторожно ступая по бугристому каменному полу, сразу за ним следовала Миррейа, прячась за широкой спиной киммерийца, затем шли три главных ассасина, Икнет, Самоон и Бушан, и вслед за своими капитанами шагали северные воины вперемешку с темнокожими шемитами.
— Если вы позволите, господин Вьяллар… — решилась нарушить тишину аквилонская волшебница.
Сын вождя канахов подарил ей хмурый взгляд.
— Я не господин. Если у тебя есть что сказать, то говори безо всяких украшательств речи… И зови меня просто Вьяллар.
— Конечно… Вьяллар. Поскольку нас обучали распознавать природу магии — а я с уверенностью могу сказать, что это место магией просто переполнено — интуиция подсказывает мне, что мы имели шанс столкнуться не с простым чародейством. Точнее и не с чародейством вовсе. Здесь словно бы действовала некая стихийная сила, даже не осознававшая, так скажем, что она колдует…
— Говори яснее, хорошо?
Миррейа покраснела.
— В общем, мне кажется, здесь побывал не человек. Вероятно, кто-то из богов. Или богинь. А для них, как известно, творить волшбу так же обычно, как скажем, для нас причесывать волосы — вроде как повседневный ритуал.
— Понятно. Насколько это опасно?
— Не знаю. В таких случаях степень риска для человека определить достаточно трудно. Как правило, либо это безвредно, либо смертельно опасно. Хотя бывают исключения — некоторые мрачные боги, вроде Сета или Шайтана специально устраивают коварные ловушки для тех, кто вторгается в места их поклонения.
— Шайтан справедлив! — вмешался Бушан. — Своих он никогда не обидит. А вот вы северяне — и что? Ваш бог не пощадит вас, будь вы хоть самыми старыми жителями Нордхейма или Аквилонии.
— И у вас нет преимуществ перед нами, чужестранцами, потому что ваши боги невежественны, — поддержал его Икнет. — Покарать невиновного для них — это обычное дело, в то время как для Шайтана — это самое худшее из злодеяний. Перед тем как…
— Помолчите, — поднял руку Вьяллар, и шемиты затихли. — Миррейа, ты сможешь определить ловушку, если таковая встретится на пути?
— Не уверена. С магией богов я еще никогда не имела дел. Но можешь поверить, господин Вьяллар… то есть, Вьяллар… что я непременно сделаю все, что в моих силах, чтобы предупредить об опасности.
— Хорошо. Тогда идем дальше.
Ход превратился в коридор, стены которого, как было заметно, подвергались обработке. Горную породу украшали недорогие блестящие камешки. Свисавшие с потолка сосульки по воле неизвестного скульптора приобрели форму змей, которые жадно раскрыли пасти в ожидании своих жертв.
— Подождите! — внезапно сказала чародейка и указала на стену. — За ней что-то есть!
Вьяллар окинул стену взглядом, словно решая, что делать, потом взял у одного из своих бойцов тяжелую секиру и ударил по гладкой поверхности. Стена податливо хрустнула, покрылась трещинами и медленно, точно не желая рушиться, опала на пол каменной крошкой. В образовавшемся провале открылась ниша, а в ней тесный проход, уводивший вниз.
Сын Родвара вопросительно взглянул на Миррейу, но та лишь едва заметно покачала головой, дав понять, что пока не чувствует поблизости ничего скверного.
— Спустимся вниз, — решил киммериец.
— Одумайся, могучий! — пугливо произнес Бушан. — Разве ты не видишь, это же гробница! Спустившись вниз, умрешь лютой смертью!
— Я уже однажды спускался в безмятежный мрак покойников, — с усмешкой вспомнил Вьяллар мрачный Химинбьёрг. — Если мертвецы не забрали мою жизнь в усыпальницах Видфинна, неужели же Хифлинг окажется моей могилой?
— Ассасины поклоняются смерти, однако, смерти разной… Оказаться пожранными мглой ваших богов — незавидная участь.
— Спускаемся вниз, — повторил сын Родвара. — Я приказываю.
Шемиты были вынуждены подчиниться. Даже если бы темнокожие и решились на бунт, воинов Вьяллара было больше. Ассасины бы неизбежно проиграли.
По стенам темного коридора пробегал огонек едва заметного пламени, нагоняя на жителей Полудня суеверный страх. Осторожный шаг сменялся новым…
Миррейа все также внимательно следила за изменениями в окружении, но ничего опасного попрежнему не замечала.
Наконец, они завершили спуск и оказались в овальном зале со стенами, украшенными фресками. В центре комнаты стоял хрустальный саркофаг, освещенный пламенем двух неугасимых лампад. Над прозрачной крышкой витал целый рой огненных мотылей.
Воины быстро догадались, кто спал беспробудным сном в тесной усыпальнице.
То был Вестри, альв-кузнец, пропавший брат Наккара…
Они прошли уже достаточно далеко по извилистому ходу. Казалось, в темной проточине можно бесцельно брести целую вечность. Реган успел за это время изрыгнуть столько проклятий, сколько, наверное, все войско Родвара не насобирало бы и за год.
Гретта запоздало вспомнила, что во тьму Хифлинга стоило взять с собой старого Динхвалта — он бы сумел определить верную тропу, и им бы не пришлось блуждать по всем коридорам в поисках цепи.
Конан молчал — его занимала недобрая мысль о том, что Рокка, также как и Топор Модгуд, кто-то должен охранять. Здесь, в стылых пещерах, они находятся в полной власти невидимых стражей ценного предмета. Вряд ли враг пожелает выйти на открытый поединок, скорее всего, на пути их ждут коварные ловушки.
— Этот проклятый коридор играет с нами! — наконец, возмутился Ледяной Молот. — Водит кругами да петлями во мгле, точно слепых крысят! Мое терпение, друзья, начинает подходить к концу…
Тут же словно по волшебству они увидели впереди свет.
— Гарни, Валгор! Сходите, посмотрите, что там впереди! — приказала Гретта наемникам.
Двое киммерийцев с ворчанием обогнали группу и исчезли за поворотом. Они вернулись скоро — изумленные и потрясенные.
— Что там?
— Колонны в сиреневом сумраке! — сказал Валгор. — Похоже на какой-то темный алтарь. В глубине зала, куда мы уже не решились заглянуть, стоит большая статуя, высеченная из мрамора. Будь я проклят, если она изображает не двух волков с хищно разинутыми пастями!
— Ясно, — Конан начал что-то припоминать.
Он слышал об этом давно, да еще и мельком, сидя в одной из таверн Ванахейма около пяти лет назад. Рассказ странствующего пирата уже, наверняка, давно бы стерся из памяти киммерийца, если бы не одна незначительная деталь, имевшая отношение к интересам варвара. Тогда Конан еще не присоединился к банде Гуннара, он только обдумывал, в какие края начать путь. Странствующий пират рассказал о банде нордхеймских вещих колдунов, которые заперлись где-то глубоко в пещерах дальше к северу, чтобы основать там новое царство. Царство, где поклоняются богине Хель и ее слугам.
Там, по слухам немногих, имевших шанс посетить владения сумасшедших колдунов, скоплены великие богатства. Скорее всего, именно почитатели северной богини тьмы отыскали Цепь Рокка и принесли ее в свое убежище. В то время этот слух мало заинтересовал Конана — налетать на владения колдунов, какими бы безумцами они ни были, из-за призрачных сокровищ, он не собирался.