– Хочу служить в твоём десятке.
Видимо, у меня случилось ошизохренение. Секунд десять мысли гулко перекатывались в голове, не производя полезной работы. Большим усилием воли их удалось собрать в нечто действенное.
– Имею доводы против. Во-первых, десяток – это десять, а не одиннадцать. Во-вторых, сотник Рруг, если он не идиот, не захочет отдавать свою лучшую разведчицу в моё распоряжение… – На этой фразе сообразилка начала со скрипом работать. По крайней мере, запасов ума хватило, чтобы не признаться: «Я тебе не доверяю», хотя именно так дело и обстояло. Вместо этого сказал: – И ещё: я обучал своих ребят не один год. Что они мастерски умеют вычислять, ты уже знаешь…
Понимающая улыбка.
– …но и многое другое могут. Например, нестандартные способы перестроения, из тех, которым не учат в школе… Так что подумай хорошенько. Даже если сотник вдруг разрешит тебе присоединиться к десятку (допустим на минуту, что у него найдутся на то причины), то и тогда по уровню знаний и умений тебе ещё долго предстоит быть младшей из младших. Согласись, это плохо сочетается с твоим возрастом.
Видимо, работа судьи приучила к сдержанности, поскольку никаких признаков недовольства заметно не было. Дракона лишь отчеканила:
– Ты будешь расти в чине, я уверена. Под твоё начало попадёт полусотня. Вспомни обо мне.
Мы расстались. Я на секунду подумал, что Рриса просто влюблена в меня, но эту мысль отверг, как совершенно дурацкую. Для драконов возрастная разница в семь лет ещё более существенна, чем для людей.
Следующие два дня были заполнены до отказа. Я пытался неофициально встретиться с Рругом.
– Правильно ли я понял, что у вас уже есть результаты?
– Да, это так.
– Похвальная оперативность. Доложите.
– Как я и предвидел, диверсантов не было. Были драконы. Инициатива шла от сотника Рруга. В его распоряжении был десяток особого назначения. Во главе десятка – универсал. Методы обнаружения наших опорных пунктов пока не установлены. Особо подчеркиваю: потерь у драконов нет.
Командующий не сдержал эмоций:
– Вы хотите сказать, что один десяток разгромил два опорных пункта без единой потери?
– Дело было ночью. Все думали, что драконы ночью не воюют. Раньше я тоже так думал.
Подобная самокритика со стороны начальника службы контрразведки ничуть не улучшила настроения командующего. Но держать себя в руках он умел. Последовал вопрос, заданный самым безразличным тоном:
– Из вашего доклада я делаю ещё один вывод: вы полностью исключаете участие наземных диверсантов. Почему?
– Выражусь иначе: вероятность этого мала, поскольку таковые были не только не нужны, но даже вредны. Наши маги могли их обнаружить, то есть зафиксировать повышенное внимание противника к именно этим опорным пунктам. Повторяю: драконы прекрасно справились сами. Но разрешите продолжить.
Командующий вежливо наклонил голову.
– То, что произошло, вообще не диверсия, а нападение. Не вижу причин, по которым это дело могло быть отнесено к моей службе. Это проблема тактическая. Ну и разведывательная.
– И политическая.
Контрразведчик всё превосходно понял, но изобразил на физиономии некоторое удивление.
– Да-да, именно так. Потерь у драконов, по вашим словам, нет, а вот потери наших магов совершенно неприемлемые. Полагаю, вы в курсе.
Служба контрразведки не зря ела свой хлеб. Её начальник, разумеется, тоже.
Командующий продолжил:
– Я, конечно, доложу по команде. Одновременно мои аналитики при штабе начнут разработку вариантов противодействия. Но если они не найдут ничего стоящего по части тактики, то прямо сейчас могу сказать: политическое решение с большой степенью вероятности будет. Но его форму предсказать не могу. По-любому нам предстоит перемирие с противником. Негласно оно уже заключено. Полагаю, что вражеская разведка – и наземная, и воздушная – оживится. Но без активных боевых действий, конечно, как с их стороны, так и с нашей.
Начальник контрразведки состроил самое благожелательное выражение лица.
– Думаю, не ошибусь, если скажу: сбивание драконов-разведчиков не посчитают боевыми действиями?