Как оказалось, до того, как стать охотником, Франциск был вполне зажиточным человеком. Его дом находился в самой старой части города, приземистая двухэтажная постройка, полностью выстроенная из камня. Охотники разделились — Эзра и Герхард подошли ко входной двери, а младший и старший Эйбенхосты встали у черного хода.
На стук в дверь никто не ответил. Подождав достаточно долго, все охотники собрались у задней двери. Эзра наклонился над замочной скважиной, достал из-за голенища сапога стилет и пару узких отмычек. Он провозился достаточно долго, прежде чем признал поражение.
— Закрыто изнутри на засов. Нужно ломать.
— Ты не хочешь просто подождать? — оглядываясь по сторонам, спросил Герхард.
— Нет. Я хочу посмотреть на жилье Франца. Мне кажется, это поможет понять, насколько все плохо у него в голове. Может, даже лучше, что его нет дома.
Выломать добротную деревянную дверь оказалось непросто. Абель, у которого это вышло бы легче всего, отказался участвовать, чтобы сберечь ногу. Начал Симон. Он с короткого разбега бил плечом по доскам. Поначалу результата не было, но постепенно дерево стало поддаваться. Когда ученика сменил Герхард, он пятью сильными ударами закончил работу. Дверной засов с громким протяжным хрустом переломился, и охотники оказались в доме.
Симон прошел по жилищу следом за Герхардом. На первый взгляд, в большей части дома никто не жил. Какие-то признаки жизни были только на кухне, где охотники увидели свежую золу в печи. И в одной из комнат на первом этаже оказалась обустроена спальня. Простая кровать была наспех заправлена, а на сундук с вещами сверху брошена грязная нижняя рубаха.
Весь остальной дом словно заброшен. Везде лежал слой пыли. Поначалу здесь пытались заботиться о чистоте, но последний год-два бросили. Симон поднялся на второй этаж и прошелся по нему. В одной из комнат размещалась хозяйская спальня. Большая кровать с поднятым балдахином, комод, на котором лежали в ряд женские украшения.
Две следующие комнаты когда-то отвели под детские. Симон не стал заходить внутрь, просто осмотрелся с порога. Небольшие кровати, игрушки. В одной комнате это были тряпичные куклы, в другой — рыцари на деревянных лошадках.
Симон повернулся к Герхарду.
— Что случилось с его семьей?
— Вампир. После этого Франциск бросил всю свою предыдущую жизнь и начал мстить. Потом его встретил Эзра и предложил работать вместе. И, как понимаешь, постепенно состояние Франца поменялось в худшую сторону.
К ним подошел Эзра. Он также осмотрел дом и даже заглянул в подвал и на чердак.
— Здесь его нет. Значит, будем ждать.
Герхард вернулся к черному ходу и подпер шатающуюся дверь стулом. Вблизи становилось заметно, что дверь выломана, но издалека можно было подумать, что все в порядке. Охотники расселись по соседним комнатам, так, чтобы с улицы их не было видно. Только Эзра вытащил стул и сел в прихожей.
Ждать пришло долго. Франциск вернулся только под утро, незадолго до рассвета. Симон дремал, сидя на кровати охотника, когда послышался металлический скрежет ключа в замке. Он вздрогнул и посмотрел на сидевшего рядом Герхарда. Тот тоже проснулся и кивком показал, что услышал.
Хлопнула входная дверь. Из прихожей послышался тихий голос Франциска.
— Эзра.
Казалось, он даже не удивился.
— Мы пришли поговорить.
— Мы?
— Я, Герхард, Абель и Симон.
— Какой еще Симон?
Шрайбер дал знак, что можно встать и выйти в прихожую. С другой стороны показался старший Эйбенхост.
— У Герхарда с конца весны новый ученик. Если бы ты интересовался чем-то, кроме охоты, то знал бы. Он был на встрече, когда мы решали, что делать с беззубыми. Когда ты решил не приходить.
— Буду знать, — почти безразлично ответил Франциск.
Он прошел в жилую комнату и устало опустился на кровать. Неторопливо стянул сапоги и вытянул ноги. Охотники прошли следом за ним. Франциск поднял на них глаза и тихо спросил:
— Чего вы хотите?
— Остановить тебя, друг мой Франциск. Ты убиваешь людей. Не вампиров. Обычных горожан, которых укусили. Знаешь, можно посчитать, что и вампир — это жертва. А укушенный, но оставшийся человеком — жертва вдвойне.
— Герд, ты не понимаешь. Если укусили — то превратишься в вампира. Лучше закончить все заранее, чем позволить напасть на безвинных людей.
— Не каждый становится вампиром. Даже не каждый пятый.
— Нет. Рано или поздно каждый из них превратится в вампира.
Франциск говорил убежденно. Медленно, словно объяснял неразумным детям очевидные вещи. Герхард с долей растерянности повернулся к Эзре и пожал плечами. Шрайбер показал, что закончил попытку.