- Скажи, что хочешь, чтобы я поцеловал тебя, - потребовал он, его губы почти касались моих, в то же время, находясь вне досягаемости. В его глазах горело желание.
- Поцелуй меня, - выдохнула я, пытаясь притянуть его голову, и достичь губ.
Эллис застонал и вжался бедрами в мои, раздвигая ноги и прижимая стержень к моей сердцевине. От удивления насколько это было приятно, я ахнула и сильнее прижалась в ответ.
Затем он поцеловал меня глубоким, властным поцелуем, обещающим те же удовольствия что и бедра.
И, Божички, мне это нравилось. Он взял контроль полностью на себя, и это сводило меня с ума.
Его рот снова оторвался от моего, и открыв глаза, я увидела, что глаза Эллиса светятся диким зеленым огнем.
- Скажи мне, что ты моя, - потребовал он.
Слова подействовали на меня как ушат холодной воды. Я толкнула его в плечо.
- Что?
- Ты моя, Лили, - повторил он, покрывая поцелуями мой подбородок и спускаясь вниз по шее. - Скажи это.
Но ... Я не хочу принадлежать кому-то. Я боролась, хлопая его по спине и пытаясь сбросить с себя.
- Я не принадлежу тебе. Никому не принадлежу! - В моем голосе звучала паника. Воспоминания вернулись: Андре и его металлический ошейник, бесконечные, ужасающие ночи в холодном подвале в ожидании смерти.
Его губы прижались к моему горлу, посылая новую волну страха. Что также напомнило об Андре.
- Я хочу отметить тебя, как свою пару.
- Остановись, Эллис, - закричала я, и мой голос сорвался на рыдание. - Пожалуйста, пожалуйста, прекрати.
Он замер.
Я снова толкнула его, и он отстранился.
- Лили?
- Я не принадлежу тебе, - сказала я, вяло ударив его кулаком в плечо. Эллис даже не дрогнул. - Я не принадлежу никому, только себе самой. Вот почему я хочу быть свободной. Потому что каждый думает, что может владеть мной.
Он скатился с меня, и я мельком увидела белые ягодицы, когда садилась, утирая глаза. Эллис сердито протопал в другой конец комнаты и схватил с пола брюки.
Они могли быть и моими, но это не имело значения. Он натянул их на голое тело, и приняв благопристойный вид, обернулся посмотреть на меня, уперев руки в бедра с едва сдерживаемой яростью.
- Поэтому ты сбежала? - поинтересовался он. - Из-за меня?
- Я убежала, потому что в плену, - задыхалась я. - Как бы тебе понравилось, если бы кто-то решал, как тебе прожить жизнь? Как долго вы собираетесь держать меня здесь?
- Пока не станет безопасно отпустить тебя.
- И как долго это продлится? Шесть месяцев? Год? - Мои слова были горькими. - Конечно, сейчас у меня есть кровать и окно. Чем это отличается, от того когда вампир держал меня в плену?
- Черт побери, Лили, все совсем не так, - прорычал Эллис, расхаживая по комнате.
- Нет? Тогда, скажи мне как!
- Он использовал тебя как обед, - сказал Эллис, язвительно и безжалостно. Выражение его лица было абсолютно серьезным. - Ему было насрать на тебя. Жива ты или умерла. А я … - он с трудом сглотнул и умолк. - Я люблю тебя, Лили. И я хочу знать, как ты ко мне относишься.
Долгое молчание. Так или иначе, меня не удивили слова, слетевшие с его губ, но они заставили меня чувствовать себя ... странно. Это то, что я хотела, не так ли?
Я хотела, чтобы Эллис влюбился в меня ... только теперь стало ясно, не имеет значения, любит он меня или нет, потому что он все равно не предаст свой клан, чтобы освободить меня.
- Ну? - Его лицо застыло. - Скажите мне, что ты чувствуешь ко мне.
- Не знаю, - ответила я тихим голосом.
- Что значит, ты не знаешь?
- А то и значит, не знаю, - заорала я на него, разозлившись. - Нравится ли мне целоваться с тобой? Да. Буду ли я спать с тобой? Да! Знаю ли я, это потому, что я влюблена в тебя или потому, что просто цепляюсь за тебя, потому что чувствую себя в безопасности? Я не знаю, - выплюнула я эти слова, быстро и жёстко. - Эй, Эллис, ты говоришь о причине и следствии. Ты спас девушку, ты единственная константа в ее мире, и она влюбляется в тебя. Ты знаешь, как это называется? Стокгольмский синдром. Вот тебе причина и следствие.
- Ты считаешь свои чувства ко мне проявлением Стокгольмского синдрома? - Его глаза горели зеленым от ярости, кулаки сжались по бокам.
- Я не знаю, что и думать, - сказала я печально. - У меня все равно нет выбора.
Он смотрел на меня так долго, что я заерзала на кровати, испытывая дискомфорт. Отведя взгляд, я вытерла слезы, но он оставался совершенно неподвижным, глыбой горького льда.
Мяуканье раздалось из коробки в углу, привлекая наши взгляды, и я заметила пушистую голову, торчавшую из коробки, а жалобное мяуканье становилось все громче. Супергерл голодна и хотела, чтобы ее покормили, а это означает, Чудо-женщина скоро присоединится к ней.
- Покорми котят. Я вернусь через минуту, - сказал Эллис, и выбежал из хижины.
Колеблясь, я подумывала пойти за ним. Мне не нравилось, что он злится, но я чувствовала себя беспомощной. Как я могу сейчас разобраться в своих чувствах, и как он мог ожидать этого от меня?
Покачав головой, я пошла к плите, чтобы нагреть воду, а затем, подхватив котят, прижала к себе.
К тому времени, когда я закончила их кормить, Эллис все еще не вернулся. Я лежала на кровати, пока котята прижимались к моему боку, и думала. Должно быть, он за хижиной, выпускает пар.
Я понимала, после попытки побега он не оставит меня одну. Он полагает, что я снова сбегу, и не заслуживаю доверия.
Не знаю, почему это беспокоило меня так сильно, но беспокоило.
Я гладила маленькие кошачьи головы, чесала маленькие ушки и проводила рукой по крошечным спинкам, пока мы ждали возвращения Эллиса. Стемнело, и когда я уже задремала, дверь хижины открылась.
Я села, положив котят на колени, и была поражена, увидев, что это - Эверетт с книгой в руках. Я посмотрела ему за спину, но никто не вошел.
- А где Эллис?
- Взял перерыв, - сказал Эверетт. - Хочешь я приготовлю ужин?
- Нет, не нужно, - ответила я тихим голосом, и прижала котят ближе к своему телу. - Он вернется сегодня вечером?
Снаружи уже стемнело, а Эллис всегда спал, прижавшись ко мне.
- Не сегодня, - сказал Эверетт. Он сел за стол и, открыв книгу, начал читать. - Дай знать, если тебе что-нибудь понадобиться, - продолжил он, не поднимая головы.
- Ничего не нужно, - повторила я и снова легла, обнимая котят. Я поняла, что ранила Эллиса своими разглагольствованиями о Стокгольмском синдроме сильнее, чем думала.
Он признался, что мне в любви. Он влюблен в меня и хочет знать, что я к нему чувствую. Я провела пальцами по спине крошечной Чужо-Женщины, задавая вопрос самой себе, что же я чувствую к Эллису.
***
Эллис не приходил всю следующую неделю. Каждую ночь я ложилась спать одна, Эверетт сидел за кухонным столом с фонариком, читая книгу до самого утра.
Когда я просыпалась, рядом все время оказывались разные люди. Иногда это был Остин. Иногда - Джереми, или его бойфренд Сэм. Теперь ко мне приходили все Расселы, кроме того, кого я хотела видеть.
И от этого я ... грустила.
Котята подросли, их маленькие животики потолстели от молока. Котята ползали по хижине, и им уже не нужна грелка в коробке. Теперь они спали со мной на кровати, прижавшись к моему телу, хотя тепло этих маленьких урчащих комочков не могло заменить большого тела Эллиса, но это все, что у меня было.
Я знала, что Эллис не приходит, потому что я обидела его. Он признался в любви, а я кричала ему в лицо о "стокгольмском синдроме". Так что сейчас, я уверена, он держит дистанцию, чтобы я могла разобраться в своих чувствах к нему.
А правда в том ... что я скучала по нему. Конечно, остальные были добрыми. Эверетт разговаривал со мной чаще, чем раньше, а говорили мы о его книгах. Джереми и Сэм играли со мной в карты.