— Так и есть, — соглашаюсь я. — Но это был не я, уверяю.
— Я не могу просто поверить тебе на слово. — Она вздыхает.
— Почему нет?
— Ты вампир.
— И что? Когда-то я был человеком. Не то чтобы я был пустым существом. У меня нет привычки лгать, если в этом нет необходимости. — Я снова беру ее за руку, и она не отстраняется. — Смотри. Я убивал людей.
Она начинает ерзать.
— Подожди. — Я наклоняюсь ближе к ней. Девушка не вздрагивает, и, черт возьми, это делает меня до смешного счастливым. — Я убивал плохих людей, ясно? Людей, по которым ты бы не стала скучать. Людей, совершающие ужасные поступки и которым это сходило с рук.
— Ты имеешь в виду убийц, насильников или что-то в этом роде? — Она скептически приподнимает бровь.
— Да. Я забирал жизни. И я пил их кровь и кидал на склад. Это что-то вроде подготовки к зиме или сбора урожая и консервирования большей его части. Я питаюсь из своих запасов, когда это необходимо, и я никогда не убиваю просто так, по прихоти. У меня есть на то причины.
— Все равно это не нормально. — Она качает головой.
— Я никогда не говорил, что это нормально. Я просто сказал, что не хожу и не убиваю невинных. Я плохой, но не пытаюсь сжечь мир дотла. Я просто выживаю.
Мы долго молчим, Эверли пристально смотрит на меня, а Баффи тихо похрапывает со своего места на стойке.
— Я тебя не боюсь, — медленно произносит она.
— Хорошо.
— Хотя должна.
— Нет. — Я наклоняюсь ближе и прикусываю ее ухо. — Мне следовало бы бояться тебя, учитывая все те укусы, которые ты совершала.
— Зачем я это делаю? Я никогда такого не делала. — Она разочарованно качает головой.
— Может быть, тебе нравится, какой я на вкус. — Я ухмыляюсь и провожу губами по ее горлу. — Я знаю, что мне понравится твой вкус.
— Эй, приятель, — говорит она, вероятно, намереваясь сделать это как предупреждение, но это выходит с придыханием и сексуально.
— М-м-м? — Я позволяю своему языку скользить по ее коже, пробуя на вкус ее экстравагантность.
— Йен сказал…
— Йен сказал не трахать тебя и не кусать — не то чтобы я хотел слушаться его, — но я не делаю ни того, ни другого, крошка.
Пока.
Я хватаю ее за бедра и подтягиваю к краю стойки. Когда мой член натыкается на жар между ее бедер, я стону.
Ее руки ложатся мне на плечи, и она резко вдыхает, когда я втягиваю ее кожу зубами, осторожно, чтобы не укусить.
— Я хочу узнать о тебе побольше, крошка, — шепчу ей на ухо.
— Мне пора уходить.
— Кого ты пытаешься убедить? — Я отстраняюсь и встречаюсь с ней взглядом.
— Мои родители умерли. Они понятия не имели о вампирах или окружающей их опасности. Я должна быть умнее. — Она убирает руки назад.
Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять Эверли, понять нас.
— Не думаю, что твои родители были настолько не осведомлены, как ты считаешь.
— Что?
— Твои родители знали вампиров, которые их убили. В конце концов, они должны были пригласить их войти.
— Я понимаю это, но, вероятно, думали, что они люди. Или, может быть…
— Все работает не так. Человек, дающий приглашение, должен знать, что он приглашает именно вампира.
— Что? — В ее глазах появляется пытливый блеск. — В моих книгах об этом ничего не говорилось.
— В этом и смысл приглашения. Человек сам приглашает опасность внутрь. Они соглашаются на риск. Это как магический контракт — по крайней мере, так мне объясняли в те несколько раз, когда я пересекался с другими вампирами и обсуждал эту тему. Вампир не может войти в дом, если человек не осознает, что приглашает вампира — то есть убийцу — в свою среду.
— О Боже мой. — Она бледнеет. — Значит, мои родители были не просто случайными жертвами. Они знали?
— Боюсь, что так, крошка. Твои родители знали своего убийцу. И они знали, что это был вампир.
Глава 8
Эверли
Я впиваюсь зубами в нижнюю губу. Как получилось, что я никогда не думала об этом раньше? Я должна была прочесть это, или спросить Йена, или сделать что-то большее, чем просто принять за чистую монету то, что сказали мне мои приемные семьи.
По какой-то причине это просто ошеломляет. Это кажется правильным. Мои родители знали о вампирах.
— Ты в порядке, крошка? — Винсент оттягивает мою нижнюю губу, зажав ее между зубами.
— Знаешь, мы много переезжали. Ты думаешь, мы были в бегах? Могли ли мои родители быть истребителями вампиров? — Теперь подвергаю сомнению все, что, как мне казалось, я знала, пытаясь вернуться в свое детство. Многое в нем заполнено дырами, но я была слишком юна, когда все случилось. Иногда я даже не уверена, являются ли некоторые из моих воспоминаний реальными или я их выдумала.