Она так задумалась, что вздрогнула, когда прямо над ней спросили вдруг:
— Это тот человек, которого вы разыскиваете?
Вскинув голову, она увидела капитана вольнонаемных дружинников Далиона. Темный пытливый взгляд из под длинных светлых волос внимательно и спокойно изучал Никиту. Тот сидел, ошарашенный неожиданной встречей. «Вадимир», поняла Рокти, вспомнив рассказ Никиты.
— Он самый, — подтвердил, выдвигаясь из-за плеча капитана монах в черной рясе. Рокти почувствовала моментальную вспышку ярости, затмившую на мгновение разум. Пальцы невольно сжались на рукояти меча. — Еретик. Дьяволопоклонник. Убийца. — Человек потирал большие мосластые руки, и желтоватая кожа ладоней сухо шелестела. Взгляд Рокти зацепился за эту желтую кожу, испятнанные черными точками пальцы. Адепт, практикующий магию. Руки сожжены постоянной возней с реактивами. — Я могу забрать его, капитан?
— Нет. — Взгляд Рокти снова метнулся к лицу Вадимира. Склонив голову на бок, тот смотрел с новым, живым интересом. — Сказочки про бога и дьявола будете рассказывать у себя дома. Там в них охотней верят. Как и в истории о богатеньких колдунах, пригревшихся в столице Белгра, под самым носом у вашей хваленой конгрегации по делам веры, а? — в словах капитана сквозила откровенная издевка.
Монах ничуть не смутился, наоборот, обрадовался возможности повздорить.
— Позвольте. Тогда зачем вам было предлагать свою помощь, если вы не собирались предать преступника в руки правосудия?
— Ц-ц-ц, господин Клемент! — Вадимир повел рукой, за спиной его появилась пара солдат. — Разве я говорил, что не собираюсь предать его в руки правосудия? Я вроде бы сообщил вам, что он — разбойник, грабитель с большой дороги, а может быть даже и атаман.
Почувствовав, что пришла пора вмешаться, Рокти вскочила.
— Офицер! Во всем только что сказанном нет ни слова правды!
Рокти сумела его удивить. Повинуясь едва уловимому жесту, солдаты замерли на полушаге.
— Вам-то до него какое дело?
Рокти напружинилась, ее рука дернулась к поясу, глаза опасно сузились.
— Этот человек — мой муж, он принадлежит кланам и находится под их защитой!
— Не может быть, — Вадимир отшатнулся, явно ошарашенный. Монах забыл на минуту о Никите, уставился на нее во все глаза, и Рокти поняла, что этот взгляд ей неприятен. — Это не может быть правдой, — повторил Вадимир чуть более уверенно.
— Клянусь лесом, — ответила Рокти, одной этой фразой отсекая все возможные сомнения.
Еще секунду капитан пристально всматривался в бешено сверкающие зеленые глаза. Затем кивнул.
— Извините, — обернулся он к монаху, — но, по-видимому, здесь моя власть кончается. Нам не нужны неприятности с кланами.
— Кланы, да? — спросил монах, все так же внимательно глядя на Рокти черным, пронзительным взглядом. — Знаете ли вы, капитан, что в чужой стране посол, снабженный всеми верительными грамотами, является голосом своего короля? Это попахивает оскорблением королевской власти. А его величество Ссаром в безграничной своей терпимости не в силах будет снести подобное. Затрудняюсь предугадать, насколько далеко зайдет он в своем гневе...
Вадимир прошел вперед, вдоль всего стола к дальнему его концу и уселся там, привалившись спиной к стене и положив одну ногу на лавку. Его солдаты расположились рядом.
— Кланы, ваше святейшество — наш форпост на границах. В том числе и на границе с Белгром. — Вадимир гнусно ухмыльнулся. — Нет. Нам не нужны неприятности с ктранами.
Рокти, вполне удовлетворенная, обернулась к монаху. С минуту они прожигали друг друга взглядами. Наконец, монах стиснул кулаки и процедил сквозь зубы:
— Великолепно! Я арестую этого человека сам!
Еще не стих последний звук последнего слова, как трактир наполнился людьми в рясах. Они выходили из первого зала, кухни, спускались по лестнице. Каждый нес в руках посох. Посетители поспешили убраться вон. Так же тихо и спокойно, как вошедшие в таверну монахи, купцы, охотники и мелкие лавочники подхватывали свои пожитки и, расплатившись с хозяйкой, исчезали в дверях черного хода, поднимались в свои комнаты. Остались только Рокти, Никита, Вадимир и его солдаты, Клемент, толпа черных, да странник с учеником. Эти двое так сидели в уголке под лестницей, наблюдая за происходящим.