«Папство есть не что иное, как Привидение почившей Римской империи, которое сидит коронованное на его могиле с тех самых времен»[20].
По всей вероятности, самым значительным событием в создании того, что мы теперь называем Церковью, был Собор в Никее 20 мая 325 года (современная Турция). Никейский Собор, который был инспирирован императором Константином для того, чтобы взять под свой контроль распадающуюся империю раз и навсегда. В это время Константин был крайне непопулярен: идею, которая у него возникла при поиске решения своих проблем, можно назвать гениальной. Он был в достаточной степени реалистом, чтобы понять: Рим уже не та сила, как раньше, и, если он не может обеспечить свою власть силой или финансами, он может взять под контроль свой народ через духовную веру, а верования в данный момент только разделяли людей и, соответственно, их лояльность. Вся империя стала невообразимой смесью культов, причем некоторые из них, такие, как христианство, были представлены во множестве форм. За несколько поколений почти каждая восточная религия обосновалась и в Риме, претерпела там метаморфозы, чтобы удовлетворить местные вкусы. Этот процесс романизации был столь глубок, что очень немногие из основателей культов признали бы свою собственную веру в том, во что она превратилась, поскольку происходило взаимное слияние, подкрепленное соответствующим теологическим обоснованием. В этот период перемен те, кто называл себя христианами, пререкались между собой по вопросам фундаментальных различий их догматов.
Несмотря на то что Константин признал христианство полноправной религией, он оставался приверженцем культа бога солнца вплоть до смертного одра, когда он принял крещение на случай, что, может быть, христиане правы. Разумная и незатратная страховка, если существует жизнь после смерти.
Когда император впервые обратил свой взор на христиан, их количество в империи уже было весьма значительным: один из десяти жителей провозглашал себя последователем христианской веры. Он организовывал диспуты для различных христианских фракций, которые обвиняли друг друга в фальши, и, возможно, уловил, что эта религия способна стать Доминирующей силой.
Константин честно заработал тот титул, которым наградила его история, — Константин Великий. Он разработал план и точно претворил его в жизнь. В то время правили два императора: Константин управлял западом, а его соправитель Лициний — востоком. Когда Константин предложил Лицинию отказаться от преследования всех монотеистов, Лициний охотно на это согласился. Как бы то ни было, все равно преследования уже прекратились. Язычник был потрясен, когда узнал, что Константин начал усиливать христианство. Но радость христиан была преждевременной, и через некоторое время Лициний возобновил свои гонения. Между двумя соправителями последовала война, в результате которой Лициний был казнен и Константин остался единственным императором, причем пользовался полной поддержкой все громче заявляющего о себе и влиятельного культа Христа. Ясно, что такое решение оказалось отличным путем поддержания порядка и обеспечения сплоченности, и Константин, видимо, решил, что начинание заслуживает дальнейшего развития. Такой стратегии предстояло преодолеть два препятствия: первое — существовало слишком много активных религий вообще и в частности в армии; второе — сами христиане столь часто ссорились между собой, что, казалось, они могут расколоться на различные веры. Решение Константина было блестящим.
Продолжая оставаться приверженцем религии Сола Непобедимого, Константин организовал первый международный Собор христиан, чтобы установить раз и навсегда единый официальный догмат христианства и его пророка Иисуса Христа. Он собрал церковных лидеров со всех частей Древнего мира, включая Испанию, Францию, Египет, Персию, Сирию, Армению и саму Святую землю. Поскольку христианство было самым известным культом империи, этот Собор, состоявшийся в Никее (теперь Изник) в Турции, де-факто оказался парламентом новой, объединенной империи. Событие было великолепно организовано: Константин сидел в центре, а вокруг него располагались епископы, таким образом, все дискуссии были освящены его властью. Император фактически поставил себя в положение Христа текущего момента, окруженного учениками, и, как говорится в предании, там присутствовал Дух Святой, действуя через человека, который должен был стать основателем Церкви. Константина интересовали две принципиальные вещи: Бог христиан, которого он видел как проявление бога солнца, в которого он верил; и фигура Иисуса Христа, которого он видел как еврейского Мессию, а также, по его ощущениям, Мессией империи. Он считал Иисуса воином и священной фигурой, как и себя, воюющего за всеобъемлющее правление Бога; но если еврейский царь претерпел поражение, то он победит.