— А ты сказала своему врачу, зачем тебе понадобилось увидеть Франкла?
— Конечно, — ответила Конни с самым невинным выражением лица. — Я сказала ему святую правду. Сказала, что собираюсь ограбить сейф нашего психоаналитика. Именно поэтому он мне и не поверил. Но надеется, что теперь я перед ним в долгу. Пусть надеется.
— Что было дальше?
— Ничего особенного. Доктор Франки принял меня чрезвычайно любезно. Я улеглась на кушетку, моя юбка при этом задралась ровно настолько, чтобы это не смахивало на провокацию.
Он очень тактично поинтересовался, в чем мои проблемы. И я объяснила ему в чем.
— Ну так в чем же они? — устало улыбнулся Квайст.
— Вот как раз это, босс, вас совершенно не касается. Я пришла к выводу, что раз уж попала на прием к такому светилу за счет фирмы, то могу использовать ситуацию и получить пару полезных советов, — лучезарно улыбнувшись, сообщила Конни. — Важнее другое: ни в приемной, ни в кабинете нет никаких картотек и сейфов. У пациентов нет никакой возможности удовлетворить свое любопытство, если посреди приема многоуважаемому психоаналитику вдруг приспичит, скажем, удалиться в сортир. Уверена, что там есть ещё кабинет, скорее всего, не один, но попасть туда у меня не было никаких шансов.
— Надеюсь, ты получила от доктора Франкла действительно ценные советы, — сказал Квайст.
— Ещё бы не ценные. Они обошлись вам ровно в пятьдесят баксов, босс, — ответила Конни. — Но я за пятьдесят зелененьких дала бы совет ничуть не хуже. Вы уверены, что пациенткой нашего психоаналитика является миссис Давид Леви, да?
— Почти сто процентов, — отозвался Квайст. — Она расскажет многое, если только удастся обнаружить, куда они её упрятали. — Он потянулся так, что хрустнули суставы. — Конни, если бы ты была сейчас на месте Лидии, чего бы ты от меня ждала?
— Чуда, — ответила мисс Пармаль, и её глаза сверкнули за дымчатыми очками. — Я бы надеялась, что вы сотворите чудо.
— Чудо какого рода?
— Не думаю, чтобы я особенно задумывалась над этим вопросом. Я бы просто ждала и рассчитывала на вас.
— Ну вот, — окончательно расстроился Квайст, — а ятем временем развалился в кресле и ничего не делаю!
— Даже это может быть чудом, — наставительно заметила Конни Пармаль. — Грех недеяния меньше, чем грех деяния. Куда больше пользы в том, чтобы ничего не делать, развалясь в кресле, чем в том, чтобы, размахивая мечом, носиться взад и вперед по Пятой авеню в поисках подходящей ветряной мельницы.
Зазвонил телефон, и Квайст кивком головы попросил Конни снять трубку. Он заметил, что её лицо вытянулось и окаменело, когда, выслушав несколько слов, она передала ему трубку.
— Нет, — ответила она на невысказанный вопрос, — это не по поводу Лидии. Но это лейтенант Кривич.
Кривич опять говорил тем самым резким и неприятным голосом.
— Мы пойдем другим путем, — сказал он. — Раз, два — взяли! Дилетанты чертовы! Твой приятель, Гарвей…
— Что с ним такое?
— Он в госпитале Белвью. Черепно-мозговая травма. Кто-то изувечил его до неузнаваемости. Положение критическое. Не только ничего не может сказать, даже стонать не может. Сейчас без сознания. Допрыгались, Пинкертоны!
— Кто это сделал? И где это случилось?
— Его нашли в проезде между домами на Десятой западной, — на полтона ниже ответил Кривич. — Там плохое освещение. Швейцар нес какие-то вещи в дом и споткнулся о тело. Никто ничего не видел и не слышал. Как всегда. Судя по тому, как Гарвей выглядит, это работа профессионала. Как он остался жив, непонятно. Какого черта его вообще понесло в ту часть города, скажи на милость?
— Он позвонил в офис, — ответил Квайст. — Меня не было на месте. Дэн сказал только, что идет по следу, но не сказал по какому.
— Будет лучше, если ты немедленно приедешь в госпиталь, — уже совсем спокойно сказал Кривич. — Я буду тебя там ждать. Поторопись.
VI
Квайст неподвижно стоял у больничной кровати; его лицо напоминало застывшую гипсовую маску. В кровати с закрытыми глазами лежал Гарвей. Голова Дэна была так перебинтована, что оставались только прорези для глаз и рта; дыхание едва можно было различить.
Конни, проделавшая вместе с Джулианом сумасшедшую поездку на такси через весь город, стояла у окна, стараясь не глядеть на Гарвея.
Профессиональные хладнокровие и выдержка изменили ей; она потихоньку плакала.
Лейтенант Кривич и врач в зеленом комбинезоне хирурга стояли напротив Квайста по другую сторону кровати.