Потом родилась Полли, но появление девочки на свет было сопряжено со смертельной опасностью для её матери. Потребовалось кесарево сечение, послеоперационные осложнения на пять недель приковали Алису к больничной койке. По мнению докторов, она больше не могла иметь детей, и их прогноз оказался правильным.
Я опоздал на двадцать минут. Фриц Мэйкен сказал:
— За минуту опоздания плати по центу — мне.
На мое предложение заткнуться он заметил, что сегодня утром я слишком раздражителен и обидчив. Я послал его к черту.
Он посмотрел на меня с некоторым интересом, и я почувствовал, что обязан объяснить свое поведение. Но не сделал этого, а закрепив на кульмане чертеж, начал его разглядывать. Вскоре Фриц сказал:
— Что-нибудь случилось, Джонни?
— Почему?
— Ты уже десять минут смотришь в одну точку.
— Неужели?
— Я подумал…
Я не ответил, потому что в эту минуту зазвонил телефон. Фриц снял трубку и протянул её мне:
— Тебя, Джонни.
Телефон молчал.
— Алло? — сказал я. — Алло, алло?
Я собирался бросить трубку, когда низкий гортанный голос сказал:
— Кэмбер?
— Да, я Джон Кэмбер. Кто говорит?
— Ты не знаешь меня, Кэмбер. Старик был моим отцом.
— Какой старик? Вы уверены, что вам нужен именно я? Меня зовут Джон Кэмбер.
— Я знаю, Кэмбер.
— Что вам нужно, кто вы такой?
— Меня зовут Шлакман. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
Я втянул в себя воздух и ничего не ответил. Бросив взгляд на Фрица, я заметил, что он с любопытством наблюдает за мной.
— Шлакман, — повторил гортанный голос, — Ганс Шлакман.
— Что вам надо?
— Поговорить с тобой, Кэмбер.
— О чем?
— О разном, Кэмбер, о разном.
— Мне не о чем с вами говорить. Откуда я знаю, что вы именно тот человек?
— Ты должен поверить мне на слово, Кэмбер. Что случилось со стариком? Сам упал или толкнули?
— Это не телефонный разговор.
— Да, и ещё ключ, Кэмбер. Мне сказали, что ключ у тебя.
— Я не желаю ничего обсуждать по телефону, — беспомощно повторил я и положил трубку. Фриц склонился над доской, всецело поглощенный работой. Я тоже взял карандаш, но моя рука дрожала. Телефон зазвонил снова, в трубке раздался прежний голос:
— Кэмбер?
— Да.
— Не думай, что так просто отделаешься от меня. И не советую бросать трубку.
— Я не знаю, кто вы такой и о чем говорите.
— В этой игре высокие ставки, Кэмбер, не будь кретином. Раз уж ты участвуешь в ней, не надейся выбраться так легко. Ты уже встречался с Энди.
Я слушал его, шумно дыша.
— Я расскажу тебе кое-что об Энди. Может, он выглядит деревенщиной, но свое дело знает. Можешь мне поверить, Энди не держит при себе пушку; кастет и консервный нож — вот его оружие. Но если бы ты видел, как он с ними управляется, обрабатывая ублюдков, тебя бы вывернуло наизнанку. Если он тобой займется, ты будешь выглядеть хуже, чем мой старик. Поэтому будь умницей, Джонни, будь умницей. Я, к примеру, разумный человек. Не лью понапрасну слез о моем старике. Он получил наконец то, что заслужил. Если бы каждый раз, когда ему удавалось ускользнуть от виселицы, он давал мне доллар, я бы купался в деньгах. Когда я говорю, что хочу с тобой потолковать, считай, чем раньше разговор состоится, тем для тебя лучше. У тебя ключ. Ты даже не представляешь, чем это тебе грозит! Он страшнее бомбы. Ты думаешь, что ключ гарантирует тебе безопасность, на самом деле он тебя уничтожит.
— Не понимаю, о чем идет речь, — прошептал я.
— Послушай, что я тебе скажу, Джонни. Я могу тебе помочь. Больше никто тебе не поможет. Встретимся и потолкуем.
Я бросил трубку и некоторое время молча сидел, уставившись в чертежную доску.
— Неприятности, Джонни? — спросил Фриц.
Я покачал головой. Пока неприятностей, собственно, не было. Я затруднялся подыскать слово, которым можно было бы определить происходящее.
Фрэнк Джефф попросил меня зайти к нему в кабинет. Джефф — жестокий, безжалостный человек, пытающийся, однако, идти по жизни с неизменно приветливой улыбкой. Обязанности между компаньонами распределялись следующим образом: Штурму отводилась роль пугала, а Джефф, напротив, казался воплощением любезности, словно сердце у него было из чистого золота. А так как всем нам недоплачивали, подобное распределение функций было для компаньонов чрезвычайно удобно.
Джефф — толстяк со сливообразной головой и несколькими подбородками.
Он ведет счастливую семейную жизнь с женой и тремя детьми, находящимися в Коннектикуте, исполняет обязанности дьякона в церкви и содержит под крышей одного из небоскребов маленькую квартирку, где удовлетворяет острую потребность разнообразить интимные контакты с представительницами прекрасного пола. Такие, во всяком случае, ходят в нашем офисе сплетни, подкрепленные рассказами нескольких использованных и отвергнутых машинисток и секретарш. Что до меня, то он может держать гарем, лишь бы повысил мне жалованье и сократил сверхурочные.