— Наверное, ему непросто приходилось без отца.
— Было бы непросто, если бы не мать. Миссис Хоук управлялась с бейсбольной битой или футбольным мячом с такой же легкостью, как со взбивалкой для теста. Заполняла пробелы.
— Ты тоже ее любила, — догадалась Мэлори.
— Да. Мы все ее любили.
Дана пригубила вино.
— В общем, Джордан уехал в университет и устроился на две работы, чтобы иметь деньги на учебу и на жизнь. В первый год мы его почти не видели. Летом он приезжал на каникулы, работал в гараже Тони. Джордан неплохой механик. Болтался с Флинном и Брэдом, когда выпадало свободное время. Через четыре года получил диплом. Проучился полтора года в аспирантуре и уже опубликовал несколько рассказов. Потом приехал домой.
Дана вздохнула, и Мэлори затаила дыхание.
— Боже всемогущий! Нам хватило одного взгляда друг на друга… Это было как взрыв бомбы. Какого черта, думала я, это же мой приятель Джордан, а мне почему то хочется буквально наброситься на друга детства.
Она рассмеялась и на сей раз сделала большой глоток.
— Потом он мне признался, что чувствовал все то же самое. Эй, говорил себе Джордан, полегче — это же маленькая сестренка Флинна. Мы пару месяцев старательно обходили воронки от этих бомб. Были друг с другом или язвительны, или чрезвычайно вежливы…
— А потом? — спросила Мэлори после долгой паузы.
— Однажды вечером Джордан пришел к Флинну, но мой брат был на свидании. Родители тоже куда то уехали. Я затеяла с ним ссору. Мне нужно было дать выход пламени, которое бушевало у меня внутри. А через секунду мы уже катались по ковру в гостиной в объятиях друг друга. Мы никак не могли насытиться… Со мной такого никогда не было, ни до этого, ни потом… Исступление какое то. Просто невероятно…
Они опять долго молчали, а потом Дана улыбнулась:
— Представь наши чувства, когда дым рассеялся, и мы обнаружили, что лежим голые на персидском ковре Лиз и Джо.
— И как вы с этим справились?
— Насколько я помню, минуту не шевелились, просто смотрели друг на друга. Парочка выживших в жестокой битве. Потом захохотали как сумасшедшие и снова набросились друг на друга.
Она снова отпила вина. Мэлори ждала.
— Так вот… Мы начали встречаться — наконец то. Джордан и Дана, Дана и Джордан. Звучало будто одно слово — в каком порядке ни произноси.
«Боже, как мне этого не хватает… — вдруг поняла Дана. — Такой тесной связи».
— Никто никогда не мог рассмешить меня так, как Джордан. И он единственный мужчина в моей жизни, который заставил меня плакать. Да, черт возьми, я любила этого мерзавца.
— Что произошло?
— Много всякого — и мелочи, и серьезное. Умерла его мать. Ничего ужаснее я в жизни не видела. Даже когда заболел мой отец, это не было так страшно. Рак яичников, четвертая стадия… Операции, химиотерапия, молитвы — ничего не помогало. Она просто уходила от нас. Тяжело, когда человек умирает, — тихо сказала Дана, — но смотреть, как он медленно тает, просто невыносимо.
— Не могу себе представить. — Тем не менее глаза Мэлори наполнились слезами. — Я не теряла близких людей.
— Я не помню, как умерла моя мать, — была слишком маленькая. Но я помню каждый день, когда умирала миссис Хоук. Наверное, ее смерть что-то сломала в Джордане. Не знаю… Он никогда мне не признавался. После ее смерти он продал их маленький домик, мебель — все вплоть до самых незначительных вещей. Отделался от меня и уехал в Нью Йорк, чтобы стать богатым и знаменитым.
— Думаю, все намного сложнее, — осторожно заметила Мэлори.
— Наверное. Но выглядело это именно так. Джордан сказал, что должен уехать. Что нуждается в чем то, чего здесь нет. Если он собирается писать, а он должен писать, значит, нужно найти свой путь. Ему необходимо уехать из Вэлли. И он уехал, словно два года, которые мы провели вместе, просто ничего не значащий эпизод в его жизни.
Дана допила оставшееся вино и поставила бокал на стол.
— В общем, пошел он к черту вместе со своими бестселлерами.
— Наверное, тебе неприятно это слышать, особенно сейчас, но мне кажется, чтобы найти ключ, тебе придется с этим разобраться.
— С чем разобраться?
— Дана! — Мэлори взяла ладони подруги в свои и сжала их. — Ты все еще любишь его.
Руки Даны дернулись.
— Нет! У меня своя жизнь. У меня были другие мужчины. У меня есть профессия. Не спорю, в данный момент все катится к чертям, но я открою свой книжный магазин и восстану из пепла, как птица Феникс.
Она замолчала, осмысливая свои слова.
— Пить мне не стоит — я уже начинаю говорить метафорами. В любом случае Джордан Хоук — пройденный этап моей жизни, — уже спокойнее сказала Дана. — Если он первый мужчина, которого я полюбила, это не значит, что он должен быть последним. Я лучше выколю себе глаз, чем доставлю ему такое удовольствие.