— Оно прекращается.
— Ради Амры, хоть бы это только не значило, что осела вся кровля. Тогда мы будем похоронены заживо.
— Я думал. — Престин сглотнул и почувствовал вкус мертвой пыли. — Я думал, мы уже похоронены.
— Может быть, и так. Но мы этого еще не знаем. Это приведет Хонши, Трагов, целую толпу, может, даже несколько Валчини собственной персоной. Он встал и начал яростно сбивать пыль со своей зеленой одежды. — Мы должны найти выход отсюда до того, как нас поймают.
Один-единственный взгляд на ступени убедил Престина в том, что никто не сможет подняться или спуститься по ним, пока на это не будет потрачен миллион человеко-часов с лопатами. Он почувствовал сухость во рту.
Он покорно последовал за Далреем по разбросанным по коридору обломкам породы. У него болели глаза и ступни, а его рот был более сухим, чем пыль от породы, от которой затвердел его язык.
— У тебя случайно, Тодор, не найдется чего выпить?
— Нет. А кто дал тебе разрешение использовать моек личное имя?
— Твое личное имя?.. О — я думал, что это титул, как, мистер… Престин безуспешно облизал губы и бросил тревожный взгляд на меч Далрея. Зеленый гной был стерт с него об одежду Хонши, но память о нем сохранилась. В частности, запах.
— Тодор — это мое личное имя. Я не знаю твоего.
— Роберт. Роберт Инфэми Престин.
— Итак, Роберто…
— Боб.
— Боб. У нас нет воды. Мы будем идти, пока не найдем выход. Если придется убивать стражников, Хонши или Трагов, мы будем это делать. Мы не можем позволить себе проиграть сейчас из-за слабости тела. Si?
— Si, — ответил Престин и быстро пошел вслед за вожаком.
Они дошли до места, где их оригинальный взрыв опустил потолок и привел в движение камнепад в лестничной шахте, и Престин заинтересовался, что Далрей собирается делать дальше. Было вполне очевидно, что они не могут продолжать путь. Пыль все еще безумно кружилась в воздухе, сквозь нее сверкали мрачным настойчивым отблеском, даже не блеском, драгоценные камни, и у Престина жутко болели глаза.
— Сюда. — Далрей грубо поволок его к стене.
Перед ними открылась расщелина, не больше восемнадцати дюймов в ширину. Далрей легко проскользнул в нее. Престин последовал за ним и хоть и с большим трудом, но все же пролез. Далрей знал, что делал. Запрет на шум давно уже не действовал, и пока они медленно продвигались вдоль пролома, Престин слышал веселое бряцанье мечей и дротиков об инкрустированные стены. Одно было хорошо — через пролом в стене шел свет.
Пот обжигал его, он задыхался, его руки и ноги болели, но он все еще карабкался вслед за Далреем, боясь, что если он остановится, чтобы вдохнуть свежего воздуха, то отстанет.
Сколько времени он пробирался и пробивался, он не знал; он не смотрел на свои наручные часы, так как ощущал, что не может определять время в этой сумасшедшей вселенной.
Далрей остановил его, шипением призвав к тишине.
Они оба напряженно вглядывались вперед, туда, где проход, расширяясь, очерчивал темноту, которая отступала перед отсветом драгоценностей, как перед высокой ледяной аркой.
Шум струей бил из темноты — странно приглушенные голоса, обрывок песни, трель гитары.
— Стражники и их женщины, — со злостью произнес Далрей. — Мы, наверное, обошли основные выработки, идя параллельно центральному проходу. Все это место пронизано туннелями, ручейками и проломами. Это обычный феномен в выработках драгоценных копей.
— Я не знаю, — многозначительно сказал Престин.
— Ладно, нам остается только продолжать путь. Пути назад уж точно нет.
Они рискнули направится в темноту, туда, где заканчивалось сверканье драгоценных камней, и обнаружили, что им преграждает путь деревянная дверь, обитая бронзой.
— Похоже, что у стражников есть задняя дверь. — Престин задумчиво провел руками по окрашенному дереву. — Это, наверное, их выход.
— И это значит, что проход сбоку должен вести их в безопасное место. — Далрей усмехнулся. — Теперь он поведет нас.
Путь стал более трудным в темноте, но обоих мужчин поддерживала надежда на то, что они сбегут из этого крысиного лабиринта живыми. Вскоре впереди показалась низкая серая щель. Далрей просунул в нее голову, крякнул и начал, извиваясь, вытаскивать ее обратно.
— Все чисто, — сказал он. — Пошли, Боб.
Они вошли в широкую пещеру — возможно, она казалась им большей, чем была, из-за предыдущего клаустрофобического туннеля — тусклое сияние которой лилось в нее из высокой амбразуры, искусственно пробитой в крестовом своде. Это место неприятно пахло гнилой рыбой.
— Это пещеры Ланкарно, — радостно сказал Далрей. — Все время здесь была задняя дверь в шахты Валчини, и мы ничего не знали об этом.