Страх встречи с Валчини пробрал Престина, угрожая лишить его мужества в глазах его товарища.
Дверь со скрипом открылась, и стражники Хонши, крадучись и направив на них мечи, вошли внутрь; ссохшиеся пучки волос презрительно усмехались с каждого шлема. Они двигались осторожно.
Далрей неестественно засмеялся, и Хонши замерли. Мечи задрожали, и они подались назад. Престин смотрел и получал огромное удовольствие от влияния силы Далрея, бесполезного, даже если бы оно сопровождалось жестикуляцией.
— Мы особые пленники, друг Боб, — сказал он своим быстрым, нетерпеливым голосом. — Нас только двое в этой камере. О, да, Валчини собираются заняться с нами спортом, прежде чем мы умрем.
— Я думал, — сказал Престин, внезапно испугавшись еще больше, — я думал, мы им были нужны как рабы!
— Графиня время от времени отдает Валчини часть рабов, чтобы те играли с ними. Так слышали мы, даргайцы.
Стражники Хонши двинулись вперед и начали тыкать своими мечами в Престина и Далрея. Мужчины поднялись, пошатываясь и еще не совсем отойдя от онемения и, спотыкаясь, вышли в коридор. Всякий раз, когда Хонши тыкали вперед мечами, они говорили: «Хошу! Хошу!». Звук был странным и угрожающим.
Поскальзываясь и спотыкаясь, они каким-то образом тащились по коридору, оставляя позади одну за другой двери блока камер. Вполне очевидно, что в стражников они вселяли ужас.
Далрей, тяжело дыша, сказал:
— Не давай стражникам одурачить тебя, Боб. Они боятся, но у вас на Земле есть крысы король Клинтон использовал аналогию, — хоть он и был истощен до предела, Далрей, когда говорил о короле Клинтоне, сделал этот маленький секретный знак. — Он говорил, что Хонши всегда сражаются, как крысы, загнанные в угол. Они смертельно опасны.
— Что — что насчет Трагов?
— Просто молись, чтобы ты никогда не сошелся с одним из них в рукопашной. Даже я не уверен, что одолел бы его.
Престин увидел первое внешнее окно, когда коридор повернул и блок камер закончился. Зеленый свет лился через него. Хонши прошли вперед со своими мечами — кончик каждого из них теперь был красным — и издали громкое «Хошу!». Порезы и следы когтей Аллоа все еще зудели у Престина время от времени, но они не были глубокими либо серьезными; теперь он чувствовал страшную ненависть к этим безмозглым Хонши и их колющим, ранящим мечам.
— Не пытайся захватить их! — предупредил Далрей.
Престин понимал мудрость этого совета. Терпение приобретало большое значение в этом мире, в Айруниуме. В мужчинах и женщинах его времени, ездящих в автомобилях и прочих механизмах, находящихся в полном их распоряжении, терпение было изжито. Вся мораль и иссушающие силу артефакты жизни дома в совокупности делали человека непригодным для жизни почти где угодно, взять хотя бы Айруниум. Айруниум требовал большего, чем родной мир, большего, чем просто физическая сила, и Престину придется столкнуться со следующим испытанием. Он должен терпеть.
Все, что мог видеть Престин за окном, была стена зелени, поднимающаяся выше, чем мог достичь глаз. Далрей, тоже заглянувший в окно, когда они проходили мимо, выглядел так, словно ему было плохо.
— Что это, Тодор?
— Они принесли нас в Большую Поросль — мы в самом Капустном Листе!
— Итак, — сказал Престин, думая о том, что это значило для него, — мы пришли на север!
— Очень много пользы ты из этого извлечешь! Ты просто не знаешь, что такое Большая Зелень!
— Хошу! Хошу! — начали подгонять их стражники, и оба мужчины, спотыкаясь, пошли дальше. Нетерпеливым рывком когтистых рук Хонши распахнули большие двустворчатые двери, и перед ними открылся широкий амфитеатр, окруженный рядами сидений. В этих комфортабельных, с обивкой, сидениях полулежали мужчины и женщины — обычные на вид мужчины и женщины. Они были одеты в яркие, плотно облегающие одежды, золотые, малиновые, изумрудные и электрического голубого цвета, окруженные, увешанные и переливающиеся драгоценностями. Золотые орнаменты сияли в копнах волос, белые шеи были обнажены, и смеющиеся лица, разрумяненные и подкрашенные, насмешливо смотрели на двух оборванных, окровавленных мужчин, идущих, пошатываясь, к центру малого кольца. Наступила тишина.
— Пусть принесут лозу, — приказал голос из ложи в нескольких футах над землей. Престин бросил туда взгляд. Там сидели мужчина и женщина, презрительно улыбаясь, запихивая шоколад в свои накрашенные рты, сверкая унизанными кольцами пальцами. Мужчине, должно быть, было около шестидесяти; обвисшие складки под глазами и подбородком портили тот спортивный эффект, что он производил. Он был похож на змею, очень мерзкую и опасную. Далрей сказал: