- Это Агуста 105. Возможно, четырехместная. Превосходный маленький вертолет.
Маклин очень мягко произнес:
- Вы все, несомненно, правы. Итак - бегом!
Он рванул к Йенсену, словно у него горели штаны. Остальные последовали его примеру. Престин почувствовал толчок страха изнутри, кислый привкус во рту, волнение в желудке - ощущения, с которыми он был хорошо знаком и с которыми не испытывал никакого желания возобновлять знакомство.
Он бежал, словно за ним гнался дьявол.
Вертолет повернул назад. Колеблющиеся звуки "чоп-чоп-чоп", издаваемые роторами, превратились в более частые, резкие, более грубые "вик-вик-вик".
Пули автоматической винтовки защелкали по бетонной стоянке.
Алек вскинул руку и выпустил полную обойму из своего Люгера.
Конечно, как и увидел Престин, пули прошли мимо.
Вертолет пошел на следующий круг.
Марджи возилась с кошельком, ища ключи от машины. Алек крикнул:
- Быстрее, Марджи! Иначе он получит нас свеженькими!
Бросив взгляд против отвесного солнечного сияния, Престин увидел хищную черную тень, с шумом несущуюся назад над ресторанчиком. Хозяин и его жена заперлись внутри и захлопнули дверь; других клиентов не было. Престин ясно видел дуло автоматической винтовки, выглядывающее из открытого окна рядом с пилотом.
- Это графиня? - спросил он с таким ощущением, словно его рот был набит конскими каштанами.
- Один из ее приверженцев - землянин, не Траг. - Маклин встал за машиной, когда Марджи распахнула дверь и Алек бросился внутрь. Скорость, с которой он собрал свою автоматическую винтовку, поразила Престина. Маклин оттащил его на другую сторону машины.
- Марджи заплатила более пяти тысяч фунтов за пуленепробиваемый щит для нас. - Он сказал это так, словно это была хорошая шутка.
Припав к земле рядом с Маклином, в то время как Марджи вываливалась из ближней двери, чтобы присоединиться к ним, а Алек поднял свою винтовку дулом вверх, когда вертолет свирепо пронесся над ними, Престин размышлял, в чем же заключалась шутка.
Сквозь шум лопастей раздалось хихиканье автоматической винтовки, и Алек шесть раз решительно выстрелил в ответ.
Вертолет над ними резко изменил направление. Престин не заметил никаких повреждений. Он слышал громкое и яростное щелканье пуль по машине. Вертолет встал на дыбы. Когда он приблизился к ним, Алек выстрелил еще раз, и теперь Престин увидел, как обзорное стекло с пронзительным звуком разлетелось на мелкие кусочки. Он увидел, как пилот свесился из него, как-бы сложившись вдвое. Он увидел, как вертолет зашатался в воздухе.
Он услышал пронзительный вопль Марджи:
- Он падает точно на нас!
- Убирайтесь с дороги! - крикнул Маклин.
Каким-то образом Престин поднялся, почувствовав руку Марджи под своими пальцами, и поднял ее на ноги. Он чувствовал совсем рядом металлическую полоску, кружащую над его головой, в воображении связывая ее со сталью, которая проломит его череп и выдавит его мозги. Он начал бежать, с усилиями таща за собой Марджи. Он заметил сумасшедшее мельканье ботинок Маклина, подошвы которых были испачканы в бетоне, Алека, все еще ворчащего и стреляющего, в то время как огромная черная тень над ними безжалостно неслась вниз.
Он бежал.
Он все еще бежал.
Бетон под его ногами исчез, и он пробивал себе путь через желтоватый песок и тягучие ветви какого-то темно-зеленого жирного сорняка. Его ноги болели. Песок пробивался внутрь вместе с жарой, выходившей за рамки солнечного сияния в южной Италии, даже через его упругие английские кожаные туфли ручной работы. Он не слышал шума вертолета. Он не слышал ни выстрелов Алека, ни Маклина, кричащего им, чтобы они бежали; он не слышал Марджи - и не чувствовал ее руки под своими сжатыми пальцами, которые сжимали воздух.
Затем он понял.
5
Итак, в конце концов, это были не сказки.
Итак, он оказался в Айруниуме.
Великолепно.
Как же ему теперь вернуться назад?
Все его внимание было поглощено тем, чтобы убраться от падающей Агусты и оттащить Марджи в безопасное место. Наверное, решил он с тупой болью в голове от воспоминаний о воображаемой стальной полоске, кружившей над его головой, он катапультировал себя в это место вследствие полнейшего малодушия.
Солнце все еще сияло. Песок скрипел под его ногами. Небо было ярко-синего цвета, а трава, росшая в нескольких сотнях футов от того места, где кончался песок, была ярко-зеленой. Группа оранжевых деревьев, по форме напоминавших кегли, росла прямо из травы и, осмотревшись, он увидел множество таких изолированных групп, усеивавших пейзаж. Некоторые группы состояли из охристых и желтовато-зеленых деревьев, но большинство имело этот глубокий оранжевый оттенок. Ему показалось, что он увидел птицу, вылетевшую из тонкого слоя облаков, но он не был уверен. Определяя свое положение по солнцу, он решил, что темная полоса, протянувшаяся вдоль горизонта, находится строго на север от него; его глаза опять запрыгали, когда он попытался сфокусироваться, поэтому в этом он тоже не был уверен.
Настолько, насколько он мог видеть, земля изменялась странным, непредсказуемым путем от участков бесплодного, крупного красного песка, участков приятно золотого песка, до полос голубовато-зеленой травы, росшей в роскошном изобилии, в чью зелень вкраплялись мириады красных, как маки, цветов. Престин заметил, что ветра не было; во всяком случае, он не ощущал его, и трава не качалась - и все-таки он чувствовал, что здесь должен быть ветер, и не мог определить, почему.
Он говорил себе: "Вот я здесь. Но - я здесь. Значит, я должен вернуться. Но как?"
Он полагал, что там должна была быть узловая точка, через которую, не переслав никого из других, он волей-неволей протолкнул себя. Если бы он мог опять найти это место - он не сдвинулся больше чем на шаг или два с тех пор, как перестал бежать - он мог бы... Он мог бы - что?
Как сможет он вернуть себя в обычный мир?
Какой механизм он использовал? Какую абракадабру мумбу-юмбу? Какие психологические головоломки ментальной скорости?
У него не было другой ясной идеи насчет того, как вернуться, кроме как, с трудом размышляя, прыгать.
Ему чертовски хотелось пить.
В конце концов жар песка стал слишком неприятным, и он пошел, чтобы встать на траву. Он чувствовал, что каким-то образом осквернял ее, но его ноги не могли ждать.
Дух рьяного исследования подтолкнул его на частичное исключение страха - он был жестоко испуган и тупо осознавал, что его страх усилится в будущем - но в данный момент он был расположен к исследованиям. Если он хотел проложить себе путь назад, в Италию, он должен был работать над этой проблемой. Просто стоя и волнуясь, он себе не поможет, но исследование могло подкинуть хоть какой-то ответ.
Сухость в горле напомнила о его жажде и, как он со злостью осознал, о его страхе тоже.
Что делать? Он обернулся, чтобы осмотреться. Он видел только мягкую непохожесть пейзажа, странные деревья бутылочной формы, высокую траву, песок, чуждую пустоту всего этого и слабую, дразнящую ложной надеждой темную полосу вдоль северного горизонта.
Ну что же? Эта странная полоса должна быть хоть чем-то, пусть даже горной грядой. Итак? Да. Он не мог найти путь назад отсюда, Это было вполне очевидно, и он не мог здесь жить, без пищи, воды и убежища. По крайней мере, у подножья гор должна быть еда и вода, и он сможет наспех построить убежище. Что еще он мог сделать? Покончить с собой или сойти с ума?
Он начал идти.
Он не мог сказать, сколько он прошел, перед тем как увидел черную точку, стрелой мчащуюся к нему над землей.
Он остановился, вытирая пот со лба, и прищурился. Затем он снял очки и вытер с них пот и испарину. Когда он опять одел их, точка превратилась в животное. Во всяком случае, когда Престин посмотрел на нее, выйдя из летаргии, которая начала охватывать его во время монотонного, долгого и утомительного путешествия пешком, ему показалось, что это было животное.