Наступил момент, который рано или поздно наступает в любом деле: сбросив очередной баул в яму, я обнаружил, что мне больше нечего носить и бросать. Наши учёные, в заляпанных грязью куртках, подошли к колодцу и пытались рассмотреть, что скрывается в сочащейся зеленью глубине. Сергей и Юра стояли рядом, превратившись в близнецов из-за коричневой корки, покрывающей, как одежду, так и их лица. На самом краю колодца сидел Зверь и прижимая локтём автомат, негромко говорил с людьми, находящимся внизу.
— Странное дело, — сказал Юрик и потёр грязной ладонью грязное же лицо, — на наших глазах каменное чудовище сожрало живого человека, а мы стоим словно ничего не произошло. Даже если опустить бесчеловечность этого события, нельзя игнорировать его сверхъестественность.
— Почему бы тебе не заткнуться? — спросил, с тяжёлым вздохом, Сергей, — и без того блевать охота…
— Точно, — сказал я, пытаясь привести свои мысли в обычное для них хаотическое движение, из которого время от времени рождалось нечто дельное, — ни фига не понятно.
Зверь окончил переговоры и взглянув на нас, улыбнулся. Скверная это была ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. Это, да ещё пустынное поле, хранящее в своём чреве чудовищную тайну, да ещё… Короче, меня начало трясти мелкой дрожью.
— А теперь, господа хорошие, — сказал Зверь, продолжая усмехаться, — добро пожаловать вниз. Прыгайте, там неглубоко.
— Я не полезу, — тонким голосом забормотал парень в болоньевой куртке, тот, который давеча вопил от ужаса, катаясь около ямы, — мы так не договаривались! Нам говорили о каких-то спелеологических исследованиях, связанных с радиоактивностью. И всё. И всё!
Его товарищи смотрели в землю, не говоря ни слова поддержки и их сумрачные физиономии могли означать любую вещь, кроме поддержки. Должно быть деньги накрепко запечатали им рты. То ли этот светловолосый парень получил меньше остальных, то ли потрясение оказалось слишком сильным, но он продолжал говорить, повышая голос с каждым словом:
— Я не полезу в эту долбаную яму! Я требую, немедленно отвезти меня домой! Я…
Зверь выпрямился во весь свой немаленький рост и его кулак молниеносно воткнулся в солнечное сплетение болтуна. Тот охнул и скрючился, согнувшись пополам. Тогда великан схватил его за куртку и бросил в колодец. Проделав эту операцию, он согнал улыбку с лица и обвёл взглядом всех нас:
— Кто ещё хочет обговорить условия работы?
Желающих не оказалось и учёные начали покорно спрыгивать в жерло колодца.
Швед, куривший поодаль, с другими водилами, что-то рассказывал похохатывая, но его смех быстро увял, стоило Зверю сказать одну единственную фразу:
— Швед, полезай сюда.
— Да ты чё? — возмутился лысый, подойдя поближе, — ты же базарил, типа я чисто пошоферю и всё. Базар требует ответа.
— Лезь, кому говорю! — набычившись, процедил Зверь и погладил автоматную рукоять, — хочешь перетереть?
Не дожидаясь окончания этой интереснейшей сцены я подошёл к краю колодца, испытывая ощущения сходные с чувствами моржа, перед погружением в прорубь. Опустившись на корточки, я прыгнул вниз. Оказалось, лететь достаточно далеко — около двух метров. Пол больно ударил по пяткам и от неожиданности, я свалился на бок. Лёжа на полу я попытался осмотреться и сообразить, куда угодил. Однако меня, почти сразу же отволокли в сторону и уже знакомый, женский голос раздражённо рыкнул:
— Урод, ты как, хочешь послужить посадочным пятачком?
Вобла оказалась совершенно права: на то место, откуда меня убрали, немедленно приземлился раздражённо пыхтящий Швед и смачно сплюнул на пол. Не успел он отойти, как сверху, точно чёртик из коробки, выскочил Зверь, приземлившись так мягко, словно он был пантерой в человеческом обличье. Теперь наша группа, за вычетом водителей, оказалась в полном сборе. Вот только где? Я огляделся.
Ровные зелёные стены сводчатого коридора уходили в обе стороны, исчезая в изумрудном тумане, скрывающем окончания туннеля. Стены, светящиеся слабым гнилостным светом, казались изготовленными из пластика, но на ощупь были омерзительно тёплыми и влажными. Все наши тюки лежали около стены, сваленные в полном беспорядке. Около них, с абсолютно потерянным видом, стояли Сергей и Юрик. Трое болоньевых учёных склонились над своим пострадавшим товарищем, шумно выблёвывающего содержимое желудка. Теодор что-то тихо объяснял, окружившим его Зверю, Вобле и Круглому. Швед, демонстративно, держался в некотором отдалении.