— Она упала в водопад, — прохрипел я, почти ничего не соображая, мне начало казаться, будто я вижу очередное сновидение в бесконечной веренице следующих один за другим кошмаров, — я пытался её удержать, но руки замёрзли, и она упала. Я очень устал и хочу есть. И пить я тоже хочу. Я уже не могу. Я ничем ей не мог помочь. Честно.
— Твою мать! — Зверь в сердцах выматерился и отшвырнул меня к стене, — лучшие люди, отлично подготовленные и обученные действовать в любом дерьме, гибнут один за одним, а всякое бесполезное гавно выживает. И ещё вот этот пидер…
Он пнул ногой распростёртого Шведа и тот пошевелился, издав лёгкий стон. Теодор изумлённо вытаращился, на стонущего водителя.
— Так он живой?
— А чего ты хотел — гавно не тонет, — Зверь носком ботинка приподнял край замызганной кожанки лысого водилы, обнажив чёрную ткань бронежилета. Но не это привлекло моё внимание, а толстенький пояс, с кармашками. Один из них был расстёгнут и наружу выглядывали (ку-ку!) хорошо узнаваемые зелёные купюры. Если каждое отделение пояса было заполнено баксами, то у Шведа при себе хранилась просто-таки фантастическая (с моей точки зрения) сумма.
— Предусмотрительный парень, — покачал головой Теодор, — хоть раз ему эта штука да помогла.
— Су-уки! — протянул водитель, распахивая мутные глаза и пытаясь встать, — я васс…
Зверь, угрюмо разглядывавший лежащего, поднял руку с автоматом и дал короткую очередь, угодив Шведу прямиком в лоб. Пол, под головой лысого, превратился в маленькую лужу, простирающую свои ложноножки в разные стороны. Кажется, кровь пузырилась, но присматриваться я не стал. Достаточно было зрелища раздавленного пулями черепа. Теперь Швед был окончательно и по-настоящему мёртв.
— Ну и зачем? — спросил Теодор, не предприняв никаких действий для предотвращения этого хладнокровного убийства, — чем нас меньше, тем хуже для дела.
Зверь заскрежетал зубами.
— Для дела? — переспросил он, надвигаясь на Теодора, — для какого дела? Какого сраного дела будет хуже, если я увалю вас всех?! Для твоего? Так оно мне и на хрен не всралось! Главное дело сейчас для меня — это выжить! А здесь я полагаюсь только на себя. Ни ты, ни этот заморыш, — кивок в мою сторону, — мне не помогут. Поэтому я вышибу из тебя карту и пойду наверх. А если ты полезешь в залупу, я прикончу тебя, как эту лысую падаль!
— Мы идём вниз, — совершенно спокойно возразил Теодор, — карта мне ещё нужна, так что ты её не получишь. И не стоит мне угрожать. По-моему, в прошлый раз я всё объяснил достаточно хо…
Зверь молча ударил его кулаком в челюсть и одновременно коленом в пах. Даже с виду удары были очень сильные. Настолько мощные, что мне хватило бы и половины, для продолжительного сна. Даже Теодор не выдержал и опрокинулся на пол. Не дожидаясь, пока противник опомнится, великан несколько раз пнул его ногой в живот, а потом навалился сверху, стремясь задушить согнутой в локте рукой. Теодор попытался разжать смертельный захват, но время оказалось упущено и лицо предводителя начало наливаться жуткой синевой.
И тут я сообразил, передо мной стоит некислый выбор: с кем я хочу остаться посреди этого жуткого лабиринта. Один из претендентов хотел продолжить спуск, а второй желал найти дорогу наверх, к спасению. Правда спасения он искал для себя одного и вряд ли стал бы тянуть обузу, вроде меня. Поэтому, особо выбирать не приходилось.
Я поднял автомат, отобраный у меня Зверем и прицелился. Великан уже особо не напрягался, считая, дело сделанным. Он лениво посмотрел на меня, и я нажал на спуск. Очередь сбросила гиганта с противника и прокатила по земле. Раздавшееся рычание больше подходило медведю, чем человеку. Невзирая на полдесяткка пуль, нашинковавших его, Зверь умудрился встать на ноги и покачиваясь, уставился на меня.
— Т-ты? — изумлённо спросил он и потянулся к лежащему на земле автомату.
Почти не целясь, я выпустил ему в грудь оставшиеся заряды. Великан обрушился на пол и засипел, дёргая ногами, словно поверженный слон. Он оторвал голову от земли, и я увидел побелевшие от боли глаза и окровавленный рот. Жуткий вопль нарушил тишину пещеры, после чего Зверь замер без движения. Силы окончательно покинули меня, и я уподобился остальным, растянувшись среди трупов и полутрупов, больше напоминая первых, чем вторых.
Сознания я не лишился, поэтому хорошо слышал тихое клекотание, доносящееся со стороны лежащего Зверя. Очевидно, столь мощный организм не спешил расставаться с жизнью, цепляясь за неё до последнего. Спустя некоторое время зашевелился Теодор. Честно говоря, я уже подумал, что остался совершенно один, в окружении мертвецов, поэтому, когда он подал признаки жизни, искренне обрадовался.