Чёрт, лучше бы он хоть раз ошибся. Неторопливо, но неотвратимо, Феникс начал преодолевать бурлящий поток, поднимая столбы пара при каждом взмахе крыльев.
Поскольку терять уже было нечего, я поднял автомат и дал длинную очередь, надеясь, если не убить, то хотя бы отпугнуть траханную птичку. Не получилось ни первое, ни второе — пули бесследно растворились в огненном теле, не причинив ни малейшего вреда.
— Убирайся! — рявкнул вдруг Теодор и швырнул меня к берегу, — спасай свою шкуру!
Честно говоря, я решил, будто у мужика напрочь съехала крыша. А его дальнейшее поведение ещё больше убедило меня в этом. Он отбросил прочь рюкзак с автоматом и прыгнул навстречу Фениксу.
Чудовище взревело и почти так же громко закричал человек, погружая руки в огненное чрево птицы. Ослепительно вспыхнуло и облако пара скрыло от моих глаз происходящее. Почти ничего не соображая, я выбрался на берег и побрёл к чёрной дыре. Ежесекундно я оглядывался на бурлящую стену испаряющейся воды, из недр которой доносились вопли Феникса, становящиеся всё более жалобными. Внезапно в ярком сиянии ослепляющем, почище солнца, огненосная тварь вынырнула из-под воды и пульсируя намного быстрее, чем до этого, у неслась вверх по течению, оставляя за собой пенный след из бурлящей воды и пара. Белое облако, повисшее над местом схватки, некоторое время продолжало оставаться непроницаемой лепёшкой, а потом мало-помалу осело вниз и растворилось в реке, унеслось вместе с водой. Я увидел замершее на мелководье почерневшее тело, напоминающее обугленную головешку. Это было то, что осталось от Теодора.
Интересно, мелькнула в моей голове несколько неуместная мысль, что было в основе его поступка — исключительное благородство или же какой-то расчёт? В любом случае, моя жизнь оказалась вне опасности.
Внезапно, обугленное тело дёрнулось раз, другой и начало медленно выбираться из воды на сушу. Невероятно, но мой спаситель остался жив! Будучи в шоке, от этого зрелища, я всё же начал возвращаться назад, собираясь оказать посильную помощь. Но не успел.
Из тоннеля, по которому мы прибыли сюда, выпрыгнул огромный человек, поросший густым волосом и склонился над лежащим Теодором. И так было ясно, кого именно занесло сюда, а стоило бородачу поднять голову, отпали и последние сомнения. Казимир прибыл на помощь раненому брату. Видимо его обещание присматривать за нами, не было пустым трёпом.
— Уходи, — спокойно сказал Казимир и взял застонавшего брата на руки, — дорога тебе известна. Твоё личное дело, отправишься ли ты к божьему свету, или тебя привлечёт огонь преисподней, но пусть ангел-хранитель не оставит тебя без внимания.
— Он будет жить? — очень осторожно спросил я.
— Будет, — уверенно кивнул бородач и погладил голову брата, с которой осыпались превращённые в пепел волосы, — думаю, это будет хороший знак свыше для утратившего веру. Сумевший отыскать в себе искру Божию, способен преодолеть любые козни Диавола. Теперь уходи. Прощай.
— Прощайте, — пробормотал я и повернувшись, зашагал к выходу.
Около дыры я обернулся. Казимир продолжал стоять около реки и бережно держал свою ношу. На мой взмах рукой, он ответил степенным кивком головы. После этого я нырнул во мрак тоннеля, ускоряя свой шаг с каждой минутой. Скоро я уже бежал, не забывая вертеть головой, в поисках какого-нибудь поворота или хотя бы подозрительной осыпи.
Когда прошло ЗНАЧИТЕЛЬНО больше десяти минут, и я окончательно запыхался, здравый смысл, совершенно здраво пояснил мне, что развилку я пропустил. Впрочем, насколько я мог понять, точно так же её пропустил в своё время Теодор. Пришлось остановиться и поразмыслить — стоит ли возвращаться и поискать, либо же забить на всё и идти дальше. Задумавшись, я опёрся спиной о свод коридора и едва не вылетел наружу, вместе с обвалившейся стеной. В самый последний момент, истошно взвизгнув, я успел зацепиться руками за края почти идеально круглого отверстия.
Желание немедленно оползти прочь, в безопасную зону, мелькнуло в голове и тотчас же исчезло, стоило бросить вниз один единственный взгляд. Там, на глубине в полста метров, медленно ползла ленивая змея медово-огненного цвета. Я не видел ни головы, ни хвоста, только бесконечное тело, блистающее своей чешуёй. Впрочем, нет — это не змея. Мириады солнечных муравьёв, ползли куда-то по своим делам, выстроившись в одну колонну. От легиона насекомых исходило слабое шипение и шорох, отзывающиеся в глубинах сознания странным отголоском. И опять же — нет! Ну какие это муравьи? Это поток жидкого золота, который опытные ювелиры направляли в свои формы, намереваясь сделать самое гигантское украшение во вселенной. А шелест — это их голоса, замечания друг другу по поводу предстоящей работы. Да! Я уже видел лица мастеров, проявляющиеся на поверхности потока. Эти лица открывали рты, произнося непонятные слова, слагающиеся в столь же непонятные фразы.