— Я кажется, тоже рожаю! — воскликнула и осторожно присела на кресло.
В этот момент показался папа.
— Ну что девочки, пойдёмте. — позвал он, приближаясь к нам. — Милена, с тобой всё хорошо? — заметил папа.
— Серёж, мы рожаем! — ответила и посмотрела на папу.
— Так девочки, не паникуем! Я сейчас! — и побежал звать врачей.
Нам помогли сесть в машину скорой помощи. И мы отправились в больницу.
— Но мне ходить же ещё две недели. — не унималась Милена.
— Ты считаешь, в случае чего сможешь убедить своего сына, который решил выбраться на белый свет? — засмеялась я.
— Ой! — Милена снова схватилась за живот.
— Так, молодые мамочки! Всё будет хорошо, не переживаем, часто дышим. — сказал нам врач.
— Ух, страшно… — прошептала Милена, гладя живот.
— Все будет нормально. — пытаюсь успокоить её и себя.
Через несколько часов.
Мы с Миленой благополучно родили и нас отправили в одну палату. Папа все время сидел возле родильного, переживал за нас.
— Спасибо папуль, что был рядом.
— Да что ты! Это вам спасибо! Тебе за прекрасную внучку, а тебе дорогая, спасибо за сына!
Я улыбнулась, взглянула на малышку, которую прижимала к груди. И сердце моё наполнилось материнской любовью к этому созданию, которое только-только вступило в этот мир. Но я, её мама, буду с ней всегда и в любой момент поддержу её, направлю в нужную сторону.
Так я думала, пока держала на руках. Свою дочу.
Да, это только мой ребенок. Демьян не имеет никакого отношения к ней. Ну и пусть, что малышка похожа на него. Ну и что, что она взирает на окружающих глазами своего отца.
Это ничего не значит.
Потому папа не знает о её существовании. И не когда не узнает. Я так решила.
— Кстати. Тебе не кажется, что надо сообщить отцу ребенка? — замялся отец.
— Нет, папа. Он предал меня. А предателям не место в нашей семье. Разве не это ты всегда говорил? — бросила я.
— Так-то так, — кивнул папа. — Но все же не мешало бы разобраться в ситуации. Прошло уже столько времени…
— Вот именно! — перебила я его. — Прошел почти год, а он не соизволил объявиться. Он даже не узнал, как я. Прошу тебя, давай раз и навсегда закроем эту тему. Мне очень больно вспоминать обо всём этом. У моей дочки будет прекрасный дед, отличная семья. Мы все любим её. А большего и не нужно.
Папа вздохнул.
— Ну как знаешь. Ты уже взрослая девочка и в праве сама все решать. Я кстати позвонил Карине. Она сказала, что наберёт тебя и поздравит. — произнес отец.
— Хорошо. — кивнула я головой.
На некоторое время в палате воцарилась тишина.
— Ну, как назовешь дочу? — спросила меня Милена прерывая тишину.
— Эльмира. Рудакова Эльмира. Звучит, — улыбаясь говорю. — А вы как решили назвать?
— Богдан. Рудаков Богдан Сергеевич. — произносит Милена.
Папу мы все же отправили домой отдыхать, хоть он и не хотел уезжать. Да нам и самим нужно отдохнуть. А то скоро начнутся у нас бессонные ночи.
Глава 14
Оливия.
Я аккуратно положила малышку на свою кровать, прилегла рядом.
Она была такой хорошенькой, моя дочурка. Сейчас она спала, наевшись до отвала и смешно приоткрыв ротик.
— Спи, моя малышка.
Прошло четыре месяца. За это время, мы с мамой помирились, она позвонила в тот же вечер, когда родилась Эля. Приезжала к нам, навестить меня и познакомиться лично с малышкой. Приезжала она не одна, кстати, а с мужчиной. Да, личная жизнь у мамы наладилась. И я рада за неё. Олег этот — хороший мужчина. С отцом они нашли быстро общий язык. Вместе нянчились с малышами, и им это было в радость. Олег даже маме предложил, завести своего малыша. На что мама шуточно отнекивалась.
Поначалу я думала, что мама снова начнет скандалить, как она это раньше любила делать, но нет. Наверное любовь всё же меняет людей. С Миленой они тепло пообщались, да и с папой тоже. Пригласила их даже к себе в гости. Но со мной, она как-то странно себя вела, будто её что-то тревожило. Постоянно видела её виноватый взгляд на меня. Но что её так тревожило, она так и не призналась мне.
Я ещё некоторое время любовалась Элей, потом прилегла рядом и прикрыла глаза.
За последние месяцы я устала очень. Но это была приятная усталость. Потому что я находилась рядом со своей малышкой, кормила её, играла с ней. И сердце моё сжималось от радости, когда она улыбалась мне.
Теперь, по прошествии четырех месяцев, в Эле явно начало проявляться сходство с отцом. В каждой чёрточке её лица я видела Демьяна. И иногда мне становилось грустно от того, что он так и не знает о рождении дочери.