Чувство опасности неожиданно вывело Престайна из оцепенелого состояния. Но прежде, нежели он успел броситься бежать, коготь нанес тяжелый удар и Престайн распростерся по песку; другой коготь описал дугу и стиснул тыльную сторону его шеи. Он ощутил твердое царапающее прикосновение кости. Престайн слышал, как дыхание твари с присвистом вырывается из ее плоского кошачьего носа, и чуял густой неприятный запах перьев и кожи.
В отчаянии он сунул руку в карман, нашаривая небольшой нож, который там обычно носил. Ему удалось найти и извлечь оружие. Лицо Престайна было плотно прижато к песку обхватившим его за шею когтем. Он тупо сознавал, что его просто держат, больше тварь ничего не предпринимала. Она поймала его. А теперь сторожит. Для чего? Престайн конвульсивно раскрыл нож и вслепую ударил им снизу вверх. Коготь немного сдвинулся, так что Престайн смог наконец вскочить. Он развернулся к твари лицом. Голова ее покачивалась как бы в размышлении; растянутый рот шипел и плевался. Коготь ударил, и Престайн отскочил в сторону. Пятно зеленоватой крови возникло на темно-синем туловище там, куда пришелся удар ножа.
Тварь дышала угрозой, словно заброшенное жилье — спертым воздухом. Поначалу она хотела лишь захватить его в плен, но он сопротивлялся и нанес ответный удар. Теперь это существо явно собиралось убить его.
Когти хлестнули снова. На этот раз, отскакивая, Престайн ударил ножом вниз и в сторону. Клинок резанул по когтю и наполовину отсек его, а тварь издала высокий пронзительный визг, плюясь капельками слюны.
— Ага, это тебе не по нраву? — осведомился Престайн, потный, тяжело дышащий и смертельно напуганный. Он не мог бежать, поскольку тварь перемещалась явно намного быстрее; но даже если бы мог, то, как он смутно чувствовал сквозь страх, предпочел бы встретить ее лицом к лицу. Хватит уже, набегался на всю жизнь. Престайн снова взмахнул ножом, сделав выпад вперед, и тварь, присвистнув, отскочила.
Длинная змееобразная шея вдруг метнулась вперед, словно рычаг катапульты, и кошачья голова очутилась у его горла. Широко раздвинутые клыки, белые и острые, как иголки, обнажали внутреннюю сторону темно-зеленых губ и горло — желто-зеленое, цвета желчи. Престайн отскочил в сторону, пошатнулся, взмахнул рукой и ощутил, как иглообразные клыки пронзают его сухожилие и плоть.
Он снова ударил ножом и промахнулся. Голова отдернулась, а затем ударила снова. Престайн с криком, задыхаясь, перекатился по земле и почувствовал на сей раз клыки спиной и плечом. Он вскочил на одно колено, и голова еще раз злобно кинулась на него. Престайн схватил тварь за шею рядом с головой и стиснул, как человек, укрощающий брыкающегося мустанга. Голова безумно заметалась.
Она дергалась, визжала, крутилась и плевалась. Престайн держал. Он уронил нож и стискивал шею твари обеими руками. Когтистые лапы терзали его, а он в ответ пинался, бешено молотя темно-синее тело тяжелыми ботинками. Затем он услышал — или ему показалось, что услышал — короткий хруст.
Шея бессильно обмякла. Голова повисла. Престайн увидел и ощутил, как теплая зеленая влага вытекает из пасти твари и струится по его кулакам. С восклицанием отвращения он отбросил от себя зверя.
Тварь упала, и Престайн увидел торчащее из нее древко. Тяжелый, клинообразный наконечник дротика наполовину ушел в синюю плоть. Престайн вскочил на ноги и быстро обернулся. Там стоял и смеялся над ним человек с бронзовым лицом, обросшим темной бородой, с голубыми глазами и спутанными волосами. Человек помахал ему рукой.
— Molto buono! Ecco — Andate!
Его итальянский язык был испорченным и невнятным, но все же вполне разборчивым. На том же самом наречии Престайн ответил:
— Что... э, кто вы?
— Это пока неважно. Принеси ассагай. Он мне нужен. Да поторапливайся!
С некоторым отвращением Престайн высвободил дротик. Он почувствовал, что его трясет, но тут же подавил дрожь; сейчас было не время для расслабляющих реакций. Однако опасность прошла очень близко...
Престайн побежал к темнобородому чужаку. Этот человек был одет в достаточно аккуратные зеленые облегающие штаны и короткую зеленую куртку. На плече у него висел колчан, полный дротиков, а у левого бока — короткий меч. Шляпы он не носил и Престайн почувствовал себя обманутым: такой тип определенно должен был носить шляпу с перышком и с закрученными кверху полями.
— Ты сам-то кто? — спросил этот человек ворчливо, хотя и без неприязни.
— Престайн. А ты?
— Престайн — и все. Кое-кто из вас, иномирян, совсем не понимает приличий насчет имен. Я, — тут он заговорил с осознанной мрачной гордостью и его невнятная речь сделалась разборчивей, — я — Далрей из Даргая, Тодор Далрей из поместья и земель Даргайских, благородного рождения, ныне же беглец! — закончил он с явной горечью, хотя и стоически.
— Ну что ж, — успокоительно заметил Престайн, — теперь нас двое.
— Как так?
Этот человек, Далрей, явно не уступал Престайну в смысле скачков чувств и настроения. Его темно-голубые глаза выказывали явную решимость одолеть стоящие перед ним проблемы, и того же самого твердо решил добиться Престайн, разве что лишь с меньшей помпой.
— Ну... видишь ли! Эта... эта тварь намеревалась убить меня.
— Улоа? Да не думаю. Они охотятся для вальчинов.
— Вальчины?
— Тебе предстоит многому научится, если ты намерен остаться в живых. И первое — это скорость. Вальчины вскорости прибудут за этим улоа, или же вместе с ним могут охотиться еще несколько из его злобного рода. Нам следует покуда оставить это место. Будучи беглецом, я к такому привычен, — снова в его словах прозвучала душевная усталость и вокруг рта проявились унылые складки.
Далрей направился к ближайшей группе кеглеобразных деревьев и Престайн последовал за ним.
У подножия одного из желто-зеленых растений Далрей наклонился и сильно потянул за пучок жесткой травы. Вместо того, чтобы вырвать траву с корнем, он поднял вместе с ней целый квадратный участок почвы, словно люк, под которым в земле открылись ведущие в темноту ступени.
— Я пойду первым, Престайн. Только ради Амры не свались на меня! До дна довольно далеко.
На верхней ступеньке лежала массивная сумка из коричневого брезента, которую Далрей поднял и забросил на плечо с помощью кожаной лямки. Престайн внимательно рассматривал материалы, из которых были сделаны вещи — одежда Далрея, дротики, сумка — понимая, что они дают ему ясные указания на уровень технологии и культуры этого мира. Ведя левой рукой по сырой, осыпающейся земляной стене и осторожно переставляя ноги по ступенькам в полной темноте, Престайн спускался вслед за Далреем.
Он делал это без малейших колебаний. Не стал останавливаться и спорить. Он прямо-таки чувствовал, что под землей скрыто мирное пристанище, какового наверняка не существует на поверхности этого страшного мира. Престайн попытался считать ступени. Ему казалось, что это приличествовало бы человеку, гордившемуся некогда научным складом ума. После 365-й он сбился, не упустив, впрочем, из виду значимости этого числа. Вскоре после этого Далрей ненадолго задержался, протянув руку назад и остановив Престайна со словами:
— Мы почти пришли. Теперь выслушай вот что. Ты — иномирянин и, следовательно, тебя легко убить. Поэтому делай в точности то, что тебе будет сказано и не спрашивай слишком много у других, — Далрей издал тихий звук, напоминавший смешок. — Что касается меня, я Далрей из Даргая, и я-то знаю, — с этими словами он вновь двинулся вниз. — Пошли. Сбитый с толку, но доверяющий отчего-то этому смуглому человеку, полному сардонической горечи — примерно те же чувства он испытывал к Дэвиду Маклину — Престайн продолжал спуск.
— С этого времени веди себя тихо, — теперь рука Далрея была видна на фоне розоватого слабого свечения откуда-то снизу. Борода его сердито топорщилась.