С рисовкой и важностью, который Престайн нашел весьма привлекательными, Далрей пошел по покрытой высокой травой с красными маками пустоши.
Настала ночь, прежде чем они достигли конца пути. С приходом ночи, как и можно было ожидать в континентальном климате, резко упала температура. Когда солнце заходило за западный горизонт — по крайней мере, здесь было обычное солнце, — Далрей хрипло сказал:
— Остался один переход, прежде чем мы встретимся с моими людьми, Боб. Отдыхать здесь без надежного убежища смертельно опасно. Тебе придется идти дальше и не отставать от меня! Я не стану тебя ждать. Если я оставлю тебя — то оставлю.
Если ты думаешь, что увидишь меня снова — это лишь призрак.
— Понятно, — сказал Престайн. — Это будет лишь эхо.
Не затрудняясь выслушать то, что бормочет обитатель другого мира, Далрей пошел дальше длинным, упругим шагом. Престайн удивился, что он способен на это после всего случившегося, но сам поспешил за ним. Пути назад не было. Спустя три часа Престайн услышал странное шарканье, шлепанье, биение. Он с трудом поднял взгляд. Далрей спешил вперед. При свете звезд Престайн увидел высокие, объемистые фигуры, покачивающиеся, как ожившие мешки с сеном. Он закричал и попытался бежать за Далреем. Ноги отказали, все тело было непослушным, и он упал. Он лежал на земле, прижавшись лицом к пучку грубой травы, чувствуя щекой ее ледяной холод, и знал, что не сможет идти дальше.
Грубые руки схватили его и поставили на ноги. Желтый свет упал на его лицо. Он услышал, как Далрей что-то сказал.
Ему ответил хриплый, грубый голос:
— Убей его сейчас же.
— Нет! — твердо ответил Далрей. — Он ничего не знает.
Он прошел через барьер, как барахтающаяся рыба. Он может быть полезен. Он слаб, но шел со мной...
— Отлично. — Хриплый голос был прерывистым от тяжелого дыхания. — Оставь его. Но если он причинит какое-нибудь беспокойство... Тогда ты, Тодор Далрей, ответишь за это., Если понадобится, то своей жизнью.
— Я, Тодор Далрей из Даргая, буду отвечать за него!
— Вы дурак, — прошептал Престайн. — Вы глупец, Тодор.
Только слепая гордость может заставить вас так поручиться за незнакомца...
Он не успел найти верные слова, как потерял сознание. Он уже не чувствовал, как его завернули в одеяло и кинули на постель.
Его сны концентрировались вокруг его старого дара находить потерянные вещи, теряющихся в суматохе будней. Ему снилось, что Марджи потеряла свой браслет с алмазами. Ему снилось, что Фрицци потеряла свои очки, косметику и мини-юбку. Ему снилось, что он улыбнулся Алеку, и тот внезапно лишился своей автоматической винтовки. Он имел эту власть всю свою жизнь и не знал о ней. Каковы же другие силы, которыми владеют обычные люди и не знают об этом?
А теперь о людях, к которым он попал. Этот человек, Тодор Далрей, и его готовность принять то, что в цивилизованном обществе считается нелепым, опрометчивым обязательством. Но здесь мир Ируниум. Это реальный мир со своей экологией, своими законами, и он не выглядит добрым к человеку из другого мира. Но, пошевелившись во сне и поняв, что он больше не спит, Роберт Инфэйм Престайн поймал себя на мысли, что он должен выжить и должен вернуться в свой мир... Он должен...
Он открыл глаза. Медленное, размеренное покачивание, которое он воспринимал всю ночь сквозь сон, продолжалось, и теперь он увидел, что его одеяло и постель из мха подвязаны к боку огромного животного. Он также увидел караван таких животных, методично бредущих по песку и траве, огромных и грузных, похожих на полурастворившихся слонов, вроде слоников из детского мыла, что дарят на рождество, у которых глаза. уши и хоботы уже почти исчезли.
Рядом с животными шли люди, вооруженные мечами и копьями. Женщины и дети ехали на животных или шли рядом со своими мужчинами. Цветные шарфы и яркие платья весело развевались под утренним солнцем, но атмосфера поражения и отчаяния висела над караваном.
Далрей уже шел пешком. Подняв взгляд, он увидел, что Престайн открыл глаза, улыбнулся и помахал ему. Неужели этому человеку вообще не требуется сон? Или он полностью подчинил себе мышцы и сухожилия?
— Buon' giorno, Боб! Как ты себя чувствуешь? — донес ветер его слова.
— Прекрасно, спасибо тебе. А вы?
— Я уже могу идти пешком. В Ируниуме вечно приходится куда-то идти, Боб. Ты сможешь идти пешком, если я помогу тебе спуститься? Завтрак, или что-то вроде этого, будет готов через полчаса. Женщины уже стряпают его.
Престайн поморгал.
— Но ведь караван еще движется!
— Конечно. — Далрей легко подпрыгнул, ухватился за свободные концы веревки, которой была подвязана постель Престайна. — Естественно. Они стряпают на спинах скакунов, так как мы должны двигаться... У них есть сланцевые плитки, так что скакуны не чувствуют огня... — Он прервал себя. — Почему ты улыбаешься?
— Скакуны, — сказал, давясь, Престайн. — Не могу поверить...
— Такое им дали имя, — небрежно ответил Далрей. — Я никогда не спрашивал, почему. Они пришли с севера, миновали Капустное Поле королевства Клинтон, — он сделал какой-то знак пальцами при этом названии. — Это было несколько добрых лет назад. Теперь они жизненно важны для нашей экономики. Их тела большей частью состоят из воды. Престайн собрал веревки и освободился из одеяла. Его хлестнул ветер.
— Только не роняй мох, Боб. Это любимая еда скакунов, а мы не хотим оставлять следы.
— Проверьте, — отозвался Престайн, бережно свернул одеяло и увидел вышитое машиной слово: «Witney». — Это английское одеяло.
— Я знаю. — Далрей похлопал по подвесной постели. — Лучший сорт, что мы получили. Они приходят по торговым каналам.
— Ясно, — сказал Престайн, спрыгивая вниз и идя рядом с Далреем, ему пришлось замедлить обычный нетерпеливый шаг, приноравливаясь к катящемся скакуну. — А что вы имели в виду, говоря о следах? Этот огромный скакун должен оставлять след, какой не пропустит и новичок.
— Вовсе не так, Боб. Ветер на этой земле стирает обычные следы. Уллоа любят полагаться на нюх, и они наша самая большая слабость. Но даже так они не слишком хорошо ходят по обычным следам. Не то что Дарган из Даргая, — добавил он с внезапной вспышкой гордости.
Дарган из Даргая. Очевидно, родовое имя. Престайн отлично понимал, что может провести здесь всю жизнь, изучая здешние обычаи. Достаточно много людей изучает прошлое Земли, живя всю жизнь среди дикарей. Но у него не было на это времени. Одно утверждение, высказанное Далреем, особенно заинтересовало его.
— Вы сказали, что скакуны были приведены мимо Капустного Поля королевства Клинтон совсем недавно. — Он улыбнулся Далрею, чувствуя, что дружеское отношение этого человека согревает его. — Наверняка, Тодор Далрей, вы знаете дюжину предположений, которые я хотел бы узнать.
— Конечно. Но ты должно быть понял, что я не обычный кочевник. Дарган из Даргая по праву должен жить в Даргае, но мы были изгнаны... Я допускаю, ты понял это по моей зеленой одежде. Почему зеленый должен быть камуфляжным цветом в коричнево-золотистой пустыне, в высоких иссушенных травах с красными цветами калчулик? Зеленый — знак чести!
— Я понял это. Но, Тодор... Капустное Поле?..
— Ну, естественно, король Клинтон обходит его, даже несмотря на то, что скакуны сильные, как... он сказал однажды, скольким вашим лошадям они эквивалентны, но я забыл. Но даже они не могут пройти через Рост. Престайн сдержал свое нетерпение.
— Попробую по-другому. Кто такой король Клинтон?
— О, он еще один иномирянин... но совершенно особый.
О, да, — Далрей улыбался, пока говорил это, делая маленький тайный знак, — совершенно особая личность.
— Вы сказали, несколько лет назад, несколько добрых лет назад. Я понял, что это произошло недавно, что ваша культура не использовала скакунов. Но... когда это было? Он подумал о Майке Маклине.