Драган Эйч еще раз взглянул на Рынду и твердым шагом направился прочь – к деревне.
— Их нельзя оставлять одних, — бросил ему вслед Сергей. — Здесь еще небезопасно.
— Тем хуже для них, — не оборачиваясь, ответил маг. — Золотой башне не нужны неудачники и слабаки.
— Суровый товарищ, — ухмыльнулся Сергей, когда Драган исчез в тенях тропы. — Давно гоняет вас?
— Нет, — Курбат попытался поднять товарища, но сил явно не хватало. — Господин Эйч один из лучших практикующих наставников. Нам очень повезло, что он согласился вести у нас практику. Говорят, почти все выпускники господина Эйча со временем входят в Малое Собрание. Но нас он постоянно ругает.
— Странно, что оно до сих пор не лопнуло, — пробурчал Сергей. — Столько желающих. Медом там намазано, что ли?
— Положение, власть, — сказала Дарина. — За такое место и убить можно.
— Как вы можете такое говорить?! — возмутился Курбат. — Адепты, входящие в Малое Собрание, — это цвет Золотых башен. Их мощь и опора!
— Ладно–ладно, опора, можешь поднять своего друга?
Длинноволосый покачал головой.
— Отец Мешко, долго он так просидит?
— То не ведомо мне, сынок. Дюже плох был.
— Оставил бы ты его, — сказала Дарина. — Всех не спасешь.
В ее взгляде светилось недовольство. Что, напоминает о произошедшем в Наслаждении Болью? Знает ли она, что он все‑таки ослушался ее и вмешался в судьбу несчастной пары?
— А я и не спасаю. Меня бы самого кто спас… – Сергей попытался улыбнуться, но вышло не очень убедительно – скорее, получилась кривая ухмылка. — Ну‑ка, отойди, — проговорил Курбату.
Длинноволосый нехотя отстранился.
Сергей попытался обратить заклинание, которым недавно удерживал Рынду. На этот раз уплотнившиеся струйки воздуха проскальзывали под недвижимое тело, приподнимая его над землей. Несколько минут кропотливой работы – и вот уже крепыш парит в воздухе. Невысоко, не более полутора десятков сантиметров, но больше и не надо.
— Так лучше, — проговорил Курбату.
Глаза парня округлились, будто он увидел собственную смерть.
— Что не так?!
— Я думал, что обознался, — сглотнул длинноволосый. — Я видел вас в Золотых башнях, господин. Мельком. Потому не сразу узнал. Простите меня.
Сергей переглянулся с Дариной, перехватил заинтересованный взгляд волхва. Вот же не вовремя на парня снизошло прозрение. Хоть закапывай его прямо здесь. Все равно никто не найдет, а может, и искать не будут – никчемные же ученики.
— Вряд ли, — медленно проговорила Дарина. — Сергей никогда не был в Золотых башнях. Он издалека. Но имеет официальное разрешение князя на санкционированное чародейство в пределах Москвии.
— Да, конечно, — Курбат мялся, явно не желая соглашаться с услышанным. — Просто вы управляете сразу двумя стихиями. И, прошу прощения, уверен – это не все, на что вы способны.
— Продолжай, — поощрил его Сергей. Похоже, он выдал себя, не сказав ни слова, одними только действиями.
— Моя стихия – огонь, — воодушевился длинноволосый. — Его, — кивок на Рынду, — вода. Даже господин Эйч владеет только огнем и немного землей. Но вы… Вам подчинены сразу две стихии. И это не начальный уровень. Вы очень сильны. Не так, как адепты, специализирующиеся на одной стихии. Но как…
— Универсал, — закончил за него Сергей.
— Да, — на лице Курбата появилась широкая улыбка.
— Когда‑нибудь ты поймешь, что не все свои мысли стоит высказывать вслух, — вздохнул Сергей. — Если раньше тебя не прирежут.
— Кто?! — выдохнул Курбат.
— Может, мы пойдем? — с нажимом спросила Дарина. — Скоро стемнеет.
— Конечно! — развел руками Сергей. — К тому же надо найти Сборщика. Не случилось бы с ним беды.
Рында медленно плыл над землей. Постепенно он приходил в себя, лицо налилось здоровым румянцем.
— Кто меня может убить?! — не унимался Курбат. — Я же сказал правду.
— Вот за нее… Выродились вы тут в своих башнях. Ослабели, раз ввели специализацию. В моих землях, управляя одной стихией, долго не проживешь.
— Смотрите! — возглас Дарины заставил замолчать даже неугомонного Курбата. — Они умирают?
Сергей не сразу понял, о чем говорит девушка. Отростки все так же тянутся к небу, все так же изгибаются только в им ведомом танце. Или не так? Если присмотреться, то отчетливо видно, как отдельные отростки опадают, точно под тяжестью невидимого гнета. Они еще дергаются, пытаются подняться, но все напрасно – тяготение земли уже не преодолеть.
— Умирают? — снова спросила Дарина.
— Одно из двух: или умирают, или готовятся ко сну. Предлагаю поторопиться. Не очень хочется разбираться со всем в потемках.
Сборщика они нашли точно там же, где и оставили. Облаченное в черное тело лежало, раскинув руки, в полуметре от границы неведомой болезни. Сергей про себя выругался. Припустил бегом. Пульс у Сборщика прощупывался. Не особенно уверенный, но хоть что‑то. Никаких видимых повреждений не заметно. Неужели его приложил господин Эйч? Но зачем? Или дело в другом…
— Отец Мешко, можно вас попросить о помощи?
Волхв ковылял сзади. Заметно, как старик устал, но держится. Старается не превратиться в обузу.
— Да, сынок, — проговорил, тяжело дыша.
— Не могли бы вы проверить, что с ним? Может это быть тот же страх, что и у Рынды?
Мешко дважды глубоко вздохнул, затем опустился возле Сборщика на одно колено, взял его кисть в свои руки. Не прошло и нескольких секунд, как волхв отпрянул, закашлялся.
— Беда–беда. Беда. Беда–беда… – тараторил он себе под нос.
— Что еще?!
— Захворал он, болезный. Дюже сильно захворал. В часовенку его мою скорее да под лики предков. Авось сподобятся помочь.
— Да что за день за такой?! — с досадой бросил Сергей.
Солнце окончательно скрылось за кронами деревьев. На небе еще виднелись последние алые блики, но и они стремительно таяли. Скоро на лес опустится ночь. Быстрее, чем она придет в деревню.
По ногам повеяло холодом. Сергей невольно вздрогнул, осмотрелся по сторонам, выискивая признаки желтоглазых тварей. Никого. Пока никого.
— Он сам пойдет, — Курбат на удивление бесцеремонно пнул собрата по обучению. Рында в ответ охнул. — Вставай! Я же вижу, ты пришел в себя. Все равно в деревню тебя никто не внесет. Хочешь окончательно провалить испытание?!
— Все равно опоздали, — недовольно пробурчал крепыш, но все же покинул воздушную подушку. На ногах он стоял довольно уверенно, даже Курбата до сих пор немного пошатывало.
«Вот же гаденыш!»
У Сергея руки чесались зарядить Рынде так, чтобы тот подавился собственными зубами. Однако и смену готовят себе Золотые башни. Ничего не скажешь.
От погоста к деревне почти бежали. Сгущающиеся тени гнали в спину, напирали с боков, норовя уцепиться за одежду, остановить.
Холод отступил.
Первым делом направились к часовне волхва. Ни у границ деревни, ни на ее улицах людей не заметили, но зато свет горит почти в каждом доме. Похоже, местные жители предпочитали пережидать ночь в кругу семьи. Что ж, оно и правильно. Нечего шататься по улице, когда совсем рядом завелась такая гадость, как только что уничтоженный черный исполин.
Внутри часовня оказалась донельзя тесной. В зале, если его так можно назвать, одновременно, не мешая друг другу, могло поместиться человек десять, не больше. Но очень чисто. Доски под ногами буквально блестят в свете немногочисленных, но больших свечей. Свечи установлены в кованых подсвечниках весьма изящной работы. В воздухе пахнет ладаном. Со стен на гостей смотрят образа, насколько понял Сергей, тех самых предков, на помощь которых и надеялся Мешко. В отличие от изображения святых на иконах, привычных Сергею, предков изображали скорее в их натуральном виде, без излишней утонченности в чертах и покорности во взгляде. С небольших расписных дощечек взирали мужчины с окладистыми бородами. Большей частью – воины. Но встречались и представители вполне мирных профессий – таких как, кузнец. Людей старались изображать в деле, за привычным им ремеслом, будто выдергивали кадр из жизни.
— Кладите его сюда, — волхв кивнул на Сборщика, затем указал в центр зала, где на полу лежала грубая циновка. — А теперь – идите с добром. Идите, не стойте над душой. Я попрошу за него перед предками. Чужое присутствие ни к чему. Да, — с этими словами он настойчиво выпроводил всех на улицу и следом захлопнул дверь. — Не входить. Я сам позову, ежели понадобится помощь, — прокричал уже из‑за двери. — Идите, поешьте…