— Если бы ты доносила моего ребенка до срока, — спросил Патрик внезапно охрипшим голосом, — ты сказала бы мне?
Она покачала головой и сделала вид, что все внимание сосредоточено на собственных ногтях.
— Ты тогда был влюблен в Лорейн. К тому времени, когда я поняла, что у меня будет ребенок, вы уже назначили день свадьбы. Я посчитала это достаточно ясным знаком того, что у нас нет общего будущего.
— Ты сказала кому-нибудь? — спросил он, помолчав.
— Никому. Я была тогда слишком напугана — боялась позора, неодобрения родителей… боялась всего!
— Хочешь сказать, что прошла через это одна? Не могла признаться хотя бы подруге?
И опять она покачала головой, все еще не осмеливаясь посмотреть ему прямо в глаза. Обуревавшие ее чувства лежали слишком близко к поверхности и могли в любой момент пролиться слезами.
— Мои подруги были заняты другими вещами. Все их мысли вертелись вокруг того, что надеть, кого пригласить на свидание, вокруг колледжей, путешествий, машин. Я неожиданно оказалась как бы не членом их клуба. У меня были другие заботы, другие огорчения… — Мэри горестно пожала плечами, когда воспоминания о том времени промелькнули перед ее мысленным взором. — Но главное — я чувствовала себя старой, хотя была тогда совсем девчонкой! Ну, а потом вдруг оказалось, что все это не имеет значения. Все было кончено, и никто так ничего и не узнал — кроме меня и ночной бригады в палате неотложной помощи нашей местной больницы.
— Утром ты сказала, что у тебя был выкидыш. Ты… делала что-нибудь для этого?
Мэри в испуге обернулась к нему.
— Нет! Я была несчастна, я боялась многих вещей, но я никогда не хотела потерять своего ребенка! Ведь это было все, что у меня осталось от тебя…
На этот раз пришла его очередь отвернуться.
— Зачем ты так говоришь?! — бросил Патрик через плечо.
— Как?
— Так, как будто мы были возлюбленными, и я предал тебя!
— Может, тебе и не по душе это слышать, но я и правда любила тебя, Патрик. Любила очень долго. Думаю, это еще одна причина того, что мой брак оказался неудачным. Очевидно, в глубине души я с самого начала была неверна своему мужу…
— Нет. — Он резко повернулся к ней, лицо его искажала нечеловеческая мука. — Нет!
Мэри сделала шаг ему навстречу.
— Почему ты так боишься правды, Патрик? Ты никогда не был трусом.
— Это не правда, это фантазии. Твои фантазии!
— Если ты действительно уверен в этом, чего же ты так расстраиваешься? — Она подошла еще ближе и ласково положила ладонь ему на подбородок: ее прямо-таки затопило сочувствие при виде отчаяния, написанного на его лице. — Что случилось с тобой, если ты предпочитаешь существовать в безвоздушном пространстве, а не встречать жизнь лицом к лицу, как ты умел когда-то? Почему ты пытаешься смотреть сквозь меня, а не на меня? Или делать вид, что тебя больше ничто в мире не трогает…
Патрик взял ее ладонь двумя пальцами и отвел от себя, как будто это было какое-то особо противное насекомое.
— Я уже не тот человек, которым привык быть, Мэри, — сказал он ровным голосом. — И я никогда не был тем человеком, которого ты выдумала.
Что именно подтолкнуло ее к дальнейшим действиям, Мэри и самой было не совсем ясно. Может быть, она ощущала в Патрике какую-то подспудную печаль, которая вызвала в ней сочувствие? А может, сработала старая магия, вызванная соприкосновением их тел? Но, как бы там ни было, не успев ни о чем подумать, Мэри наклонила голову и приникла губами к его руке — прямо в том месте, где отчетливо бился пульс.
— Ты был хорошим, добрым и смелым. Ты был самым лучшим! И где-то глубоко внутри тебя этот человек еще существует.
Ее искреннее волнение мгновенно передалось ему. Патрик хрипло ахнул, как будто пораженный болью, — слишком сильной, чтобы ее можно было терпеть. А в следующий момент он уже держал ее в объятиях, изо всех сил прижимая к себе. Мэри ощущала его губы на своих губах, и состояние Патрика вовсе не было для нее загадкой. Она была уже не девочкой, а зрелой женщиной, прекрасно знавшей, что бывает, когда мужчина испытывает прилив страсти.
Его поцелуй горел огнем отчаяния, он был вырван у него против воли, и все-таки Мэри было ясно, что Патрик умирает от желания испытать на себе целебную силу женских прикосновений! Это было видно по тому, как жадно его губы встречались с ее губами, как горячо откликалось его тело, по тому, как его рука постепенно скользила вниз по спине Мэри, как он все теснее прижимал ее к себе.
Только в глазах Патрика она ничего не могла прочесть: он закрыл их, и Мэри тут же последовала его примеру — хотя и совсем по другой причине.