Она вырулила на шоссе и включила радио. Передавали, что в штатах Вермонт, Массачусетс и на севере штата Нью-Йорк ожидаются сильные снегопады. Сердце разок — другой сжалось. Вот так! Ей хотелось снегопада на Рождество, а теперь она его не увидит… На часах половина двенадцатого. Рождество наступит через полчаса, и ей суждено встретить его в полном одиночестве. И как ни старалась девушка не плакать, болезненный комок подступил к горлу и слезы полились ручьем. Не плачь, держись, уговаривала она себя, ты должна быть рада, что так легко отделалась.
Когда они еще только ехали сюда с Роджером, Элис заметила и оценила красоту здешних мест. Сейчас путь ее лежал в непроглядной тьме, она видела лишь в свете фар обледенелую дорогу. Как далеко она заехала, и, главное, напрасно! Подавив очередной приступ отчаяния, Элис услышала, как неожиданно зачихал мотор. Что, черт возьми, могло еще случиться?! Машина исправна, Элис это знала, в баке всегда было достаточно бензина. Бензин!.. В животе похолодело. Она все поняла — приехав, Роджер не побеспокоился залить бак снова. Элис в отчаянии закрыла глаза. Что же теперь делать? Кругом в ночи на целые долгие мили простиралась ледяная пустыня. Темно, праздник, все сидят по домам, и она совсем одна пропадает здесь на дороге. Ни бензина в баке, ни одной живой души вокруг, ни единого шанса встретить кого-нибудь что бы подсказал, где здесь ближайшая станция техобслуживания.
Но ужаснее всего было то, что мороз крепчал, а на ней лишь джинсы и легкий свитерок! В машине становилось все холодней. Господи, что же делать? Сколько неприятностей может свалиться на человека сразу? Кто тому виной? О, вот это она как раз знала — Ральф Уорбертон! Его идиотская выходка, его желание выставить Элис в невыгодном свете перед семейством Стриклендов ввергло ее теперь уже в настоящую беду! Но даже сейчас Элис не жалела о своем поведении в доме Джипы Стрикленд. Финал был великолепен, прямо-таки апофеоз — особенно последняя часть, с киданием одежды…
Ее уже всю трясло от холода. Элис обняла себя за плечи, тщетно пытаясь согреться. Поздно, конечно же, поздно сожалеть о своем поспешном бегстве из дома Стриклендов, сейчас можно сожалеть лишь о том, что она не взяла с собой из дома по-настоящему теплой одежды.
Лобовое стекло начало покрываться изморось. Губы Элис бешено застучали. Что делать?
Может быть, лучше выйти из машины и отправиться пешком туда, откуда она только что уехала ? Похоже, это был единственный выход — даже просто начав шевелиться, она согреется. Кроме того, минут пятнадцать назад она проехала маленькую виллу, уютно светившуюся огнями.
Элис резко распахнула дверцу, но тут же ее захлопнула — зимний холодный воздух сотней маленьких ледяных игл пронзил ее незащищенное тело.
Боже, как все это ужасно!
Ушло все — горечь, раздражение, обида, — уступив место реальному, надвигавшемуся прямо на нее кошмару. Спокойно, только без паники! В газетах она несколько раз читала о людях, погибших от одиночества и холода. Но это все случалось где-то там, далеко, с кем-то другим… И как трудно представить себе нечто подобное, происходящее в цивилизованной стране, в нескольких милях от жилья…
Что можно сделать, оказавшись в такой ситуации? Элис попыталась успокоиться и проанализировать положение. Перед ней лишь два пути спасения — либо идти пешком до ближайшего жилья, либо ждать чуда в виде проезжающей мимо машины. Если этого не произойдет, то в течение нескольких дней ее никто и не хватится! Дома, в Нью-Йорке, ее никто не ждет. Родители знают, что на Рождество она поехала к Роджеру, они даже не будут ей звонить. Сам Роджер, похоже, вообще о ней не вспомнит, а если и вспомнит, то решит, что она в Нью-Йорке.
Чтобы как-то заглушить мучившие ее мысли Элис посмотрела на часы. Половина первого Рождество уже наступило. Начался новый год. И Элис заплакала, не в силах более сдерживаться Праздник, ее любимый праздник застиг ее одну неизвестно где, в непроглядной тьме. Может статься, что она здесь замерзнет… Девушка тихо и жалобно всхлипывала, беспомощно хлопая ресницами.
И тут-то, чудо!-в зеркальце заднего вида показались огни приближающейся машины. Свет фар… Значит, она не одна, еще кто-то оказался на этой темной дороге! Элис попыталась открыть дверцу машины, но та примерзла, со всей силы навалилась еще раз и, широко распахнув, выскочила на мороз, боясь, что ее возможный и такой нежданный спаситель уедет, не поняв, в каком жутком положении она оказалась. Элис выскочила наружу в тот момент, когда машина уже почти поравнялась с ней. Девушка даже не успела задуматься, как опасно голосовать на ночной дороге. Да и какая еще беда может добавиться к цепи ее злоключений?
Ослепленная фарами, Элис не могла рассмотреть водителя. Не поняла она и того, что за машина перед ней. Ясно было лишь одно — ее увидели, потому что автомобиль резко сбавил скорость и остановился. Его очертания показались ей знакомыми, но задумываться об этом было некогда. Чувство самосохранения взяло верх над всем. Она ринулась к машине, чувствуя, что ее ноги заплетаются, как у новорожденного жеребенка. Однако, прежде чем она достигла цели открывшейся навстречу дверцы показались мужские ноги, смутно узнаваемый силуэт, а затем лицо. Нахмуренное и недовольное лицо Ральфа Уорбертона. Элис, не веря глазам, уставилась на него, и в душе ее дернулся слабый, безнадежный протест против безжалостных выходок судьбы.
— О нет… Господи, только не это, опять вы!..
— А кого еще вы надеялись здесь увидеть, дорогая? Если вы ждали Роджера, то, уверяю вас, он ни за что не помчался бы за вами вслед, надеясь на примирение. Не хочу огорчать вас, только он о вас уже и думать забыл!..
— Да какое там примирение! О чем вы? Ничего я от Роджера не ждала!
Но Ральф был неумолим.
— Как же так, неужели не ждали? А для кого тогда был разыгран этот роскошный спектакль в прихожей у Стриклендов?
— И вовсе это был не спектакль, это… Господи, какие еще могут быть светские беседы на таком морозе! Ее трясло, зубы выколачивали бешеную дробь.
— Знаете что, накиньте куртку, — всполошился Ральф. — Вы хоть слышали прогноз погоды, ну улице же мороз! Сразу видно, что вы городская жительница. Но хоть каплю здравого смысла вы могли бы иметь?!
— У меня нет куртки, — прошептала Элис синими губами, — теперь нет, и все из-за вас! — В голосе ее звучала горечь.
Ральф взглянул на нее с нескрываемым недоумением:
— Да вы просто сумасшедшая: ехать на север — и не взять с собой никакой теплой одежды. Сейчас ведь декабрь!
— Да у меня была с собой куртка, но… сейчас ее больше нет.
Зубы ее выстукивали дробь, а в памяти всплыла нежно-кремовая кашемировая курточка, бестрепетной рукой брошенная к его ногам.
— Ах да, понимаю! А что вы здесь делаете сейчас и почему остановились?
— А вы как думаете? Уж, наверное, не затем чтобы полюбоваться окрестностями! Все очень просто — у меня кончился бензин…
— Что? Бензин? — В голосе его прозвучали одновременно и насмешка, и чисто мужское чувство превосходства.
— Это не моя ошибка, — принялась оправдываться она. — Мы выехали на машине Роджера, но попали в аварию, и поэтому пришлось ехать на моей. А Роджер по приезде не залил снова бак, И вот…
Боже, как она сейчас ненавидела Уорбертона, стоявшего перед ней и молча разглядывающего ее! Он словно нарочно встретился на ее пути, чтобы все ей испортить; как будто задался целью сделать ее положение как можно более невыносимым. Яснее ясного — ему просто нравится видеть ее беспредельно униженной!
Он так смотрел на нее, что Элис уже самой себе начала казаться даже меньше ростом. При других обстоятельствах ей лучше всего было бы вернуться в свою машину и там дожидаться следующего попутчика, но при нынешнем положении вещей рисковать так было бы безрассудно. Побелели ее ничем не защищенные пальцы, и заледенели ступни. Единственное, что сейчас Элис, была острая физическая во всем теле. Еле сдерживая дыхание, она уставилась в некую воображаемую точку над его плечом и с дрожью в голосе произнесла: