За время работы с антиквариатом у Элис появился некоторый опыт, стал наметанным глаз. Она довольно толково разбиралась в старинных вещах. У нее, например, был старый комод, на котором постепенно, за несколько лет собралась небольшая коллекция фарфоровых статуэток. Выбор и расстановка их свидетельствовали о хорошем вкусе хозяйки дома.
Элис уже не знала, чем бы заняться, чтобы хоть как-то скоротать время до появления Ральфa. А он все не шел. Сердце ее бешено билось при одной мысли о том, как она бежит отворять ему двери. где Ральф, где он бродит-сейчас, когда она так ждет его и мучается?
Не успела она подумать об этом, как зазвонил телефон. Его резкий сигнал звучал несколько раз подряд, пока наконец Элис не вышла из столбняка и не взяла трубку.
— Элис!
— Ральф, где ты? Ты уже прилетел? Когда тебя ждать?
— Милая, боюсь, у меня плохие новости, — резко прервал он ее. — Я застрял в Лондоне.
— И что?
— Я помню свое обещание. Помню, что собирался приехать. Но все пошло не по плану, и сделать я ничего не могу.
Все страхи, сомнения, дурные предчувствия, жалость к себе обрушились на Элис водопадом. Не может приехать! Да скорее не хочет! В любовь Ральфа больше не верилось. Так внезапно явилась, так же быстро и иссякла…
— Элис?
— Да, я слушаю тебя…
Усилием воли она сдерживала себя — не вымаливай у него слов любви, уверений, обещаний. Не унижайся, держись! И она заставила себя молчать.
— Элис, ты ведь понимаешь меня, так?
— Да, я все прекрасно поняла. — Она чуть не процедила сквозь зубы. Ни за что не покажу ему свою боль! Даже не спрошу, когда он возвратится, что у него случилось, почему переменились егo планы. Надо прервать разговор, пока она ничем не выдала своего состояния.
—Прости, но я должна идти, а то в дверь звонят!
Она бросила трубку, не дожидаясь, пока он заметит, что она плачет. Глянув на себя в зеркало, Элис грустно покачала головой-на нее смотрела бледная девушка с изможденным лицом. Глаза казались огромными, и в них отражалось безмерное страдание Боже, какое жалкое зрелище! На так красиво умело и со вкусом подкрашенном лице застыло теперь выражение покинутости и обиды. Все вдруг стало невыносимо-и убранная комната и накрытый стол, и она сама, так долго наводившая красоту для него, для Ральфа, который вероломно покинул ее.
К ней на Новый год не захотел прийти единственный, любимый ею мужчина! А ведь он знал как его ждут! Думать об этом было выше ее сил. Оставаться дома — тоже. Все слишком напоминало о несостоявшемся празднике и о собственных глупости и легковерии, о том, как она купилась на дурацкую сказку о неземной любви. Все ожидания ее обмануты, все надежды потеряны.
Но даже сейчас, глубоко-глубоко в душе, она продолжала подыскивать для Ральфа оправдание. Вдруг ему тоже невесело и он расстроен так же, как и она?..
На камине лежало приглашение от Джулии.
Элис сняла телефонную трубку.
— Конечно, приходи, о чем ты спрашиваешь?-ответила подруга, узнав, что у Элис поменялись планы. — А что случилось, Роджер что-нибудь выкинул?
— С Роджером все кончено, — прервала ее Элис тоном, исключавшим всякие расспросы.
После рождественских каникул, позвонив Джулии, Элис спросила только о поездке в Колорадо, не рассказывая ничего о себе. Она отказалась и от приглашения подруги на Новый год, не объясняя причин. Но теперь вечеринка Джулии пришлось как нельзя кстати. И уже хотелось рассказать все и поплакаться. Джулия, конечно, уловила неладное в тоне подруги, но отнесла это на счет Роджера.
— Он тебя здорово подвел, не так ли? Ты знаешь, что я о нем думаю! Я всегда говорила— он тебе не пара! С ним вообще не стоило иметь дело. Слушай, хватит расстраиваться, приходи прямо сейчас! Поможешь нам с готовкой.
— О, Джулия… — Доброжелательный голос подруги чуть не прорвал плотину, еле сдерживающую готовые хлынуть слезы. — Джулия, я…
— Да забудь ты про него, он никогда не стоил тебя! Наряжайся и дуй ко мне! Элис, не хнычь, сегодня праздник, забыла, что ли?
Слова Джулии скорее следует отнести к Ральфу, а не к Роджеру. Святая правда-следует его забыть! Грядет Новый год, надо как-то умудриться встретить его без Ральфа, и по возможности радостно.
Элис открыла бутылку шампанского, налила вино в бокал и залпом выпила его. До Джулии можно добраться пешком и не надо даже переодеваться-на ней надето прелестное маленькое черное платье. Оно обязательно понравилось бы Ральфу… В любом случае она встретит в нем Новый год. Только вот лицо придется привести в поп док-на щеках пролегли красноречивые дорожки от слез, окрашенные тушью. Надо выпить еще шампанского, чтобы поднять настроение!
Сама того не замечая, Элис налила вино в ил вый бокал, хотя в том, из которого она уже пила еще немного оставалось. Заметив ошибку, она поморщилась, взяла бокалы и, прихлебывая по очереди из обоих, пошла в спальню, где поставила их на ночной столик и, тут же забыв о шампанском, занялась макияжем.
Ральф, мрачный и злой, сидел в Лондоне в гостиничном номере. Таким и нашел его Дуглас.
— Что случилось?
Не заметить, что кузен торопится закончить переговоры и вернуться в Нью-Йорк, было невозможно. Ясно также, что объяснений от Ральфа не добиться-характер у кузена еще тот! А ведь Дуглас видел, каким стало лицо Ральфа, когда объявили, что переговоры затягиваются. Это были не злость и не досада, а нечто близкое к отчаянию.
— Ничего не случилось. Ничего особенного. — А сам думал об Элис, о том, почему она ни о чем его не спросила, почему разговаривала так отчужденно. Она вообще говорила так, словно знать его больше не желала.
А тем временем Дуглас принес новости, и ему не терпелось выложить их:
— Алан Трант торопит нас с заключением сделки. Он уезжает с детьми послезавтра, поэтому хочет решить вопрос как можно скорее. Да, звонила Холли! Она была в Кингстоне и слышала, что наш милый Роджер Стрикленд женится на какой-то своей знакомой. Но забавнее всего, что этот брак одобряет его ужасная мамаша, представляешь? Пожелаем им обоим счастья, я ей, и ему! Ральф, да что с тобой, в конце концов?!-Но кузен лишь судорожно стиснул а руке стакан-так, словно собирался его раздавить. — Я понимаю, ты сыт по горло этими переговорами, но потерпи. Надеюсь, они скоро закончатся, и тогда… Ральф, постой, куда ты?
— Домой! Я улетаю в Нью-Йорк.
— Но ведь у нас дела, сейчас нельзя никуда уезжать. Стой, не сходи с ума! Ты же сорвешь переговоры!
Ральф лишь прорычал в ответ несколько откровенно грубых выражений, общий смысл которых сводился к тому, что именно он бы сделал с целым рядом участников переговоров и где конкретно он видел сами переговоры. И ушел.
Дуглас уставился ему вслед, разинув рот от удивления. И было отчего. Он мог поклясться, что до сих пор ни один человек на свете не слыхал, чтобы Ральф ругался, и уж совсем дико было слышать от него подобные словесные шедевры. Значит, что-то и правда случилось! Что-то очень серьезное-иначе он бы не потерял своей обычной сдержанности. Но что? Что произошло?
Элис с трудом открыла глаза, лежа у себя Дома в постели. В голове ее стучали африканские барабаны и свистели флейты. Наяву же изо всех сил и уже долго звонил в дверь. Кого это черти принесли в такую рань?
Едва держась на ногах, Элис накинула хала и побрела к двери, проклиная все-и головную боль, и незваных гостей, и развороченную, засыпанную одеждой спальню. Впрочем, хаос в комнате вполне отражал смуту, царившую в ее душе, когда она явилась с вечеринки. Элис не умела пить, и поэтому пунш Джулии стал для нее смертельным номером. Тем не менее, надо позвонить подруге и поблагодарить за, в общем-то, удачный вечер. Правда, там оказался один молодой человек, ужасно серьезный и прилипчивый как банный лист. Но Джулия, слава Богу, отогнала настойчивого ухажера.