– Неужели? В таком случае, я покажу вам ордер, подписанный магистратом.
– В этом я не сомневаюсь. Ведь там сидят ваши друзья!
– Вы, очевидно, не в курсе дела, Браунриг. Ваш сын – опасный преступник.
– Да, да. В прошлом году вы говорили, что он бросил в вас камнем.
– Вам, быть может, неизвестно, что за последние сутки он совершил нападение на двух джентльменов. Сэр Уолтер Перси, наверное, не выживет.
Тут я подумал: «Ну и крепок же он, если не умер, когда катился по осыпи в пропасть!»
– Да, – многозначительно сказал отец, – в последнее время у нас совершается много беззаконий. Надеюсь, преступники понесут заслуженное наказание.
– В том числе и ваш сын.
– Все виновные. Независимо от того, кто они!
Я представил себе, как он посмотрел сэру Филиппу в глаза, и этот взгляд, должно быть, не доставил лорду никакого удовольствия. Но вот отец заговорил другим тоном.
– Если ваши друзья подойдут к двери моего дома, я не отвечаю за последствия, – резко сказал отец.
– Вперед! – крикнул сэр Филипп. – Без сомнения, этот негодяй прячется в доме!
Злобный лай собак и ржание лошадей слилось в общий гул. Раздался пистолетный выстрел, и пуля ударилась в стену дома.
– Скорей! – сказал я и спрыгнул с чердака.
В ту же минуту хлопнула входная дверь, и, когда мы вбежали в кухню, отец уже задвинул засов. Я с облегчением убедился, что отец невредим.
– Надо забаррикадировать окна, – приказал он.
К счастью, окна были маленькие и их легко было загородить. Пока мы это делали, сэр Филипп и его друзья не переставая били ногами в дверь.
– Не так-то просто сломать нашу дверь, – заметил брат. – Что мы будем делать, отец? У нас нет мушкета.
– Старый лук бьет не хуже мушкета, – ответил отец, который во многом придерживался старых взглядов и не хотел признавать пользы пороха.
– Но лук бьет бесшумно, – возразил Том. – А если бы мы стреляли из мушкета, то соседи, хотя бы Белл, услыхали выстрелы и прибежали на помощь.
– У меня есть пистолет, – сказала Кит, протягивая оружие, которое ей дал Том Бойд.
– Пистолет есть и у нас, да и один из этих людей уже стрелял. Но пистолетный выстрел – как хлопок, его не слышно в долине.
– Помолчите минуту, – сказал отец. – Они перестали бить в дверь. Видно, задумали что-то другое.
Мы прислушались. Осаждающие отошли подальше. До нас доносился лишь отдаленный говор: они совещались. Но слов нельзя было разобрать.
– А со стороны заднего двора они не вломятся? – спросила Кит.
– Нет. Там одно узенькое оконце для проветривания сыроварни. В него им не пролезть, – ответила мать.
Хорошо, что дом стоял вплотную к горе, поэтому в задней стене не было ни окон, ни дверей, и ее не надо было защищать.
– Я схожу наверх и посмотрю, что они делают, – сказал я и побежал в спальню, к маленькому окошку под карнизом, сквозь которое можно было видеть, что происходит перед домом.
Всадники спешились и пустили лошадей пастись возле ручья. А сами они, в том числе и наш старый недруг, джентльмен в желтом, щеголявший теперь в сиреневом костюме, столпились вокруг бревна, которое отец собирался колоть на дрова. Я сразу понял, что они задумали.
– Они собираются использовать бревно в качестве тарана! – крикнул я своим.
– Пусть попробуют! – ответил отец.
Тяжело ступая, он поднялся по лестнице, держа наготове свой старый лук.
– Подержи стрелы, – приказал он. – Мне нужно, чтобы они были под рукой.
Наступило напряженное ожидание. А на дворе стоял обычный летний день. Ручей журчал свою песню, напев которой с самого детства был частью моей жизни. По двору, выискивая, чего бы поесть, важно расхаживали куры, высокомерно-равнодушные к борьбе людей. Только Снэп носился вокруг, сердито рыча на непрошеных гостей.
Бревно было слишком коротким, чтобы за него могли ухватиться все шесть человек, поэтому они подняли его вчетвером, по двое с каждой стороны. Сэр Филипп и сэр Дэвид не принимали в этом участия, но они обнажили шпаги, чтобы возглавить атаку, как только будет пробита брешь.
– Добрый кусок дерева, – бормотал отец, не сводя с них глаз, – но не для того я его рубил. Давай-ка сюда стрелу.
Он натянул лук и спустил стрелу.
Раздался крик боли, и я увидел, что руку одного из мужчин пригвоздило к бревну. Его товарищи помогли ему вытащить стрелу, и он отбежал в сторону, зажимая рану рукой, танцуя от боли и ругаясь на чем свет стоит. Бревно полетело на землю, а люди попрятались за деревьями. Похоже, они сразу охладели к мысли о том, чтобы протаранить дверь.
– На очереди нога или плечо, – хладнокровно объявил отец. Он говорил спокойно, как будто выбирал мясо к обеду. – Но, если придется стрелять в третий раз, то я буду целить прямо в глотку или в сердце сэру Филиппу. Будь что будет! Человек обязан защищать свой дом и свою семью.
Однако сэр Филипп, видимо, не собирался подвергать опасности свою особу. Я заметил его в тени платанов: он жестикулировал, отдавая какие-то приказания. Вдруг двое людей выскочили вперед, схватили бревно и откатили его в безопасное место. Отец держал тетиву натянутой. Он готов был спустить стрелу, как только они приблизятся к дому.
– Их затею нетрудно разгадать, – сказал я: – они хотят обойти дом сбоку, скрываясь за каменной изгородью.
– Пусть. Им не пробить толстые стены.
– Да, но они смогут подкрасться к двери, не выходя на открытое место.
– Ты прав, Питер.
Отец нахмурил брови, наклонился и выглянул в маленькое окно. Стены были настолько толсты, что мы не могли видеть землю перед самым домом. Полоса шагов в десять оставалась скрытой от нас. Если они сумеют перебраться через опасную зону, то у них будет достаточно места, чтобы раскачать таран. А кроме того, они могли подползти к дому с флангов.
– Мы будем лить им на голову кипяток! – весело сказал отец и крикнул вниз матери, чтобы она поставила на огонь большой котел.
– Долго мы не продержимся, отец, – заметил брат, подходя к нам. – Надо как-то просить помощи.
– Но как?
– Что, если внезапно распахнуть дверь? Я выбегу, а вы снова запретесь. Думаю, мне удастся проскочить, воспользовавшись их замешательством. Я спущусь к Беллу и подниму на ноги всю долину. Тогда мы прогоним этих людей в одну минуту.
– Большой риск, парень!
Том обиделся.
– Не пора ли мне не бояться риска? – проворчал он.
– У меня другая мысль, – сказал я. – Не попробовать ли мне протиснуться через оконце в сыроварне? Позади дома растет высокий папоротник. Я доползу до водопада и спущусь вдоль нового забора, откуда к дому Беллов можно пробраться незаметно.
– Даже тебе не пролезть в то окошко, – возразил отец.
– Но я лазал… однажды.
Краска залила мои щеки при этом воспоминании. Однажды, когда я был наказан и не смел уйти, я вылез из дома через окошко и вернулся спустя два часа. Отец работал во дворе и не заметил, как я прополз сквозь папоротник по склону горы. Вот почему я знал, что пролезть можно. Но это случилось года два-три назад, я был меньше тогда.
– Если Пит не пролезет, то, может быть, я сумею, – сказала Кит.
В другое время я бы еще поспорил, кто из нас скорее застрянет в оконце, но сейчас положение было слишком серьезным. Мы сбежали вниз, в полутемную комнату в задней части дома, где всегда было холодно, как в пещере. Я отодвинул кувшин с молоком и опустился на колени на камень. Окно было высокое, но узкое, а толстая стена еще больше усложняла задачу. Тем не менее, извиваясь и обдирая плечи, я с помощью Кит, подталкивавшей меня сзади, вылетел из окна, как втулка из бочки. Кит последовала за мной. Я схватил ее под мышки и тянул к себе, пока она не свалилась в папоротник, сбив и меня с ног.
– Лучше не возвращайтесь, – сказал отец, высунув голову из окошка.