Спрашивающий. Однажды я слышал, как один из ваших членов заметил, что Мировое Божество, будучи везде, как в сосудах достойных, так и недостойных, присутствовало, таким образом, в каждом атоме пепла моей сигары! Это ли не отъявленное богохульство?
Теософ. Я так не думаю, ведь простую логику вряд ли можно считать богохульством. Если мы исключим Вездесущий Принцип из одной единственной математической точки вселенной или из частички материи, занимающей любое мыслимое пространство, сможем ли мы всё ещё считать его бесконечным?
Необходимо ли молиться?
Спрашивающий. Верите ли вы в молитву и молитесь ли вы?
Теософ. Нет. Вместо того, чтобы говорить, мы действуем.
Спрашивающий. Вы не возносите молитв даже Абсолютному Принципу?
Теософ. Зачем нам это делать? Будучи весьма занятыми людьми, мы вряд ли можем позволить себе тратить время на обращения со словесными молитвами к чистой абстракции. Непознаваемое допускает лишь связи своих частей между собой, но не существует для каких-либо конечных отношений. Видимая вселенная в своем существовании и явлениях зависит от своих взаимодействующих между собой форм и их законов, а не от молитв и молящихся.
Спрашивающий. Вы вообще не верите в действенность молитвы?
Теософ. Мы не верим в молитву заученную, многословную и повторяемую чисто внешне, если под молитвой вы подразумеваете внешнюю просьбу, обращённую к неизвестному Богу, торжественно возведенному на престол иудеями и популяризированному фарисеями.
Спрашивающий. А есть какой-то иной вид молитвы?
Теософ. Несомненно; мы называем её волевой молитвой, и это скорее внутренняя команда, чем прошение.
Спрашивающий. Кому же тогда вы так молитесь?
Теософ. Нашему «Отцу Небесному» – в эзотерическом его понимании.
Спрашивающий. Это нечто отличное от того, что вкладывается в это понятие в богословии?
Теософ. Совершенно. Оккультист или теософ обращается к своему Отцу, который в тайне (прочтите и попытайтесь понять 6 стих VI главы Евангелия от Матфея), а не внекосмическому и потому конечному Богу; и этот «Отец» – в самом человеке.
Спрашивающий. Тогда вы делаете из каждого человека этакого бога?
Теософ. Пожалуйста, говорите «Бога», а не «этакого бога». В нашем понимании внутренний человек и есть тот единственный Бог, которого мы можем познать. И как может быть иначе? Если принять наш постулат, что Бог – это распространенный повсюду бесконечный Принцип, тогда как может человек избежать того, чтобы не быть полностью проникнутым Божеством и быть в нём? Мы называем нашим «Отцом Небесным» ту божественную сущность, которую сознаём внутри себя, в нашем сердце и духовном сознании, и которая не имеет ничего общего с антропоморфной концепцией бога, которую мы можем создать в нашем физическом мозгу или его воображении: «Разве не знаете, что вы – храм Божий и Дух Божий живёт в вас?»[18] Но пусть никто не антропоморфирует эту пребывающую в нас сущность. Пусть никто из теософов, если он желает держаться божественной истины, а не человеческой, не говорит, что этот «Бог, который в тайне», внимает лишь конкретному человеку, или отличен от конечного человека или же от бесконечной сущности – ибо всё едино. И молитва, как только что отмечалось, – не просьба. Это скорее таинство, оккультный процесс, которым конечные и обусловленные мысли и желания, негодные для восприятия абсолютным духом, который необусловлен, переводятся в духовные повеления и волю; и называется этот процесс «духовной трансмутацией». Сила наших пламенных устремлений превращает молитву в «философский камень» или то, что претворяет свинец в золото. Единственная однородная сущность, наша «волевая молитва» становится активной или творящей силой, по нашей воле производящей следствия.
Спрашивающий. Вы хотите сказать, что молитва – это оккультный процесс, вызывающий физические результаты?
Теософ. Да. Сила воли становится живой силой. Но горе тем оккультистам и теософам, которые вместо истребления желаний низшего личностного эго, или физического человека, и обращения к своему высшему Духовному Я, погруженного в свет атма-буддхи, «не моя воля, но твоя да будет», будут посылать волны силы воли для эгоистичных или низменных целей! Ведь это – чёрная магия, мерзость и духовное колдовство. К несчастью, всё это является любимым занятием наших христианских государственных деятелей и генералов, особенно когда последние посылают две армии убивать друг друга. Все они, прежде чем взяться за дело, прибегают к такого рода колдовству, вознося молитвы одному тому же Господу, умоляя его помочь им перерезать глотки своих врагов.
Спрашивающий. Давид молился Господу Саваофу, чтобы тот помог ему разбить филистимлян и сразить сириян и моавитян. «И хранил Господь Давида везде, куда он ни ходил». В этом мы лишь следуем тому, что находим в Библии.
Теософ. Конечно. Но раз уж вам нравится называть себя христианами, а не израильтянами или иудеями, насколько нам известно, то почему бы вам лучше не следовать тому, что говорит Христос? А он ясно велит вам не следовать законам, «сказанным древним», то есть Моисеем, но призывает делать так, как он говорит, и предостерегает, что все, взявшие меч, от меча и погибнут. Христос дал вам одну молитву, из которой вы сделали скороговорку и предмет хвастовства, и которой не понимает никто, кроме истинных оккультистов. В ней вы говорите, утратившую для вас смысл и ставшей мёртвой фразу «и оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим», чего вы никогда не делаете. Далее, он учил вас любить врагов ваших и благотворить ненавидящим вас. И уж точно, что не «кроткий проповедник из Назарета» учил вас молиться вашему «Отцу» об убийстве и даровании победы над врагами! Вот почему мы отвергаем то, что вы называете «молитвами».
Спрашивающий. Но как вы объясните тот повсеместный факт, что все нации и народы молились и почитали Бога или богов? Некоторые поклонялись и старались умилостивить демонов и злых духов, но это лишь доказывает всеобщность веры в действенность молитвы.
Теософ. Это объясняется тем упомянутым уже фактом, что у молитвы есть и некоторые другие значения, помимо тех, что придают ей христиане. Она означает не только мольбу или просьбу, но давние времена значила скорее повеление и призыв. Мантра, или ритмически распеваемая молитва индусов, имеет именно такой смысл, поскольку брахманы считали себя выше обычных дэв или «богов». Молитва может быть призывом или вредоносным заклинанием, и даже проклятием (как в случае двух армий, одновременно молящихся о взаимном уничтожении), так же как и благословением. А поскольку в огромном большинстве своём люди весьма эгоистичны и молятся только о себе, прося о том, чтобы им был дан «хлеб насущный», вместо того, чтобы трудиться для этого, и просят Бога не ввести их во «искушение», но избавить их (только молящихся) от зла, то такая молитва приносит вдвойне вредный результат: а) она убивает в человеке способность полагаться на себя; б) развивает в нем ещё более яростный эгоизм и эгоцентризм, чем присущие ему от природы. Я повторяю, что мы верим в «сообщество» и одновременное действие в согласии с нашим «Отцом, который в тайне», и в редкие моменты экстатического блаженства, в слияние нашей высшей души с вселенской сутью, при котором она привлекается к своему истоку и центру – состояние, называемое при жизни самадхи, а после смерти – нирваной. Мы отказываемся молиться тварным конечным существам – т. е. богам, святым, ангелам, и тому подобным, так как считаем это идолопоклонством. Мы не можем молиться АБСОЛЮТУ по причинам, разъяснённым выше; потому мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву достойными и плодотворными делами.
18
(1 Кор., 3:16). Часто в теософической литературе встречаются противоречивые утверждения о принципе Христа в человеке. Некоторые называют таковым шестой принцип (буддхи), а другие – седьмой (атман). Если теософы-христиане хотят пользоваться этими выражениями, то пусть делают это философски корректно, следуя аналогии с символами древней Религии Мудрости. Мы говорим, что Христос – не только один из трёх высших принципов, но все три, рассматриваемые как Троица. Эта Троица представляет Святого Духа, Отца и Сына, что соответствует духу абстрактному, дифференцированному и воплощённому. Философски Кришна и Христос – это тот же принцип в его тройственном аспекте проявления. В Бхагавад-гите мы обнаруживаем, что Кришна называет себя и атманом, и абстрактным духом, и кшетраджней, Высшим или перевоплощающимся Я, и Вселенским Я. Все эти названия, будучи перенесены со Вселенной на человека соответствуют атме, буддхи и манасу. Анугита полна тех же доктрин.