— Уверен, что мне в свою очередь нет необходимости просить вас сохранить все в тайне, — сказал сэр Джулиан. — Дать этим сведениям просочиться за границу означало бы нанести непоправимый вред сэру Рубену и причинить боль его жене, не говоря уж о том, что это выставило бы меня в неблагоприятном свете перед моими пациентами.
— Обещаю не разглашать эти сведения, — заверил его Паркер, — за исключением, конечно, того, — торопливо добавил он, — что мне придется сообщить их моему коллеге.
— У вас есть коллега в этом деле?
— Есть.
— И что это за человек?
— Это в высшей степени ответственный человек.
— Он имеет отношение к полиции?
— Вам не следует опасаться, что ваше конфиденциальное сообщение попадет в архив Скотленд-Ярда.
— Я вижу, что вы умеете быть осторожным, мистер Паркер.
— У нас тоже есть своя профессиональная этика, сэр Джулиан.
Вернувшись к себе на Грейт-Ормонд-стрит, мистер Паркер нашел ожидавшую его телеграмму, которая гласила:
«Нет необходимости приезжать. Все хорошо. Возвращаюсь завтра. Уимзи».
Глава 7
На следующий день, как раз перед ленчем, когда лорд Питер вернулся в свою квартиру, проведя кое-какие исследования в Бэлхэме и в окрестностях лондонского вокзала Виктория, его у самых дверей встретил мистер Бантер, и, бросив на него суровый взгляд заботливой няньки, вручил ему телефонограмму и сообщил:
— Звонила леди Свэфхэм и выразила надежду, что вы не забыли о том, что договорились пообедать с ней.
— Забыл, Бантер, и совершенно сознательно. Ты, надеюсь, сказал ей, что я внезапно подхватил летаргический энцефалит?
— Леди Свэфхэм сказала, милорд, что рассчитывает на вас. Вчера она встретила герцогиню Денверскую...
— Если моя невестка будет там, то я не пойду. Решительно отказываюсь, — заявил лорд Питер.
— Прошу прощения, милорд, я хотел сказать — вдовствующую герцогиню.
— Что она делает в городе?
— Думаю, что она приехала в связи со следствием, милорд. Ее светлость обедает с леди Свэфхэм.
— Бантер, я не могу. Я действительно не могу. Скажи, что я лежу в постели с коклюшем, и попроси мою мать приехать ко мне после обеда.
— Очень хорошо, милорд. У леди Свэфхэм будет также миссис Томми Фрейл, милорд, и мистер Миллиган, а также...
— О Господи, Бантер, почему ты сразу не сказал об этом? Я успею приехать туда раньше его? Прекрасно, я еду. Если взять такси, то я могу как раз...
— Не в этих брюках, милорд, — заявил Бантер. — Это будет стоить мне моего места.
— Вполне достойные брюки, Бантер.
— Не для обеда у леди Свэфхэм, милорд. Кроме того, ваша светлость забыли, что в Солсбери столкнулись с человеком, который нес бидон с молоком.
И мистер Бантер направил обвиняющий перст на почти незаметное жирное пятно на светлом фоне брюк.
— От всей души сожалею, что позволил тебе превратиться в привилегированного вассала нашей семьи, Бантер! — воскликнул лорд Питер с горечью, швыряя свою уличную трость в стойку для зонтиков. — Ты и не представляешь, какие ошибки может наделать моя мать.
Мистер Бантер угрюмо усмехнулся и увел свою жертву из прихожей.
Когда безукоризненно одетый лорд Питер с большим опозданием появился в гостиной леди Свэфхэм, вдовствующая герцогиня Денверская сидела на диване, погрузившись в оживленную беседу с мистером Джоном П. Миллиганом из Чикаго.
— Мне очень приятно познакомиться с вами, герцогиня, — такова была вступительная реплика финансиста, — и поблагодарить вас за ваше исключительно любезное приглашение. Заверяю вас, что для меня это большая честь.
Герцогиня лучезарно улыбнулась ему.
— Ну что ж, подойдите и садитесь рядом. Рассказывайте, мистер Миллиган, — сказала она. — Я так люблю беседовать с вами, великими бизнесменами, дайте-ка я вспомню, вы либо железнодорожный король, либо...
Мистер Миллиган закивал.
— Вы совершенно правы, — сказал он. — Я думаю, что для нас, деловых людей, очень интересно встречаться с британскими аристократами, так же как и для англичан — встречаться с американскими железнодорожными королями, герцогиня. Да, так вот на днях я позвонил вашему утонченному отпрыску — лорду Уимзи, и он подумал, что я принял его за его брата. Я почувствовал себя довольно кисло.
Это был совершенно неожиданный поворот разговора. Герцогиня устало вздохнула.
— Дорогой мальчик, — сказала она. — Я так рада, что вы познакомились с ним, мистер Миллиган. Оба они мои сыновья и мое великое утешение, знаете ли, хотя, конечно, Джеральд более склонен к общепринятой манере держать себя, — но он как раз наиболее подходящий человек для палаты лордов, знаете ли, и великолепный фермер. Я не вижу Питера у себя в Денвере и наполовину так часто, хотя он всегда ходит на все интересные мероприятия в городе и иногда бывает очень забавен, бедный мальчик.
— Я был очень польщен предложением лорда Питера, — продолжал мистер Миллиган, — которое, как я понимаю, исходит от вас, и, без сомнения, с удовольствием готов прийти в любой день, когда вы только пожелаете.
— A-а, ну да, — ответила герцогиня, — не знаю, мистер Миллиган, не знаю, можно ли считать вас лучшим судьей в этом. Не то чтобы я сама знала что-нибудь насчет бизнеса, — добавила она. — Я ведь довольно старомодна для нашего времени, знаете ли, и не могу претендовать на что-либо большее, чем понять, что имею дело со славным человеком, как только увижу его. В остальных делах я целиком полагаюсь на своего сына.
Тон этой речи показался мистеру Миллигану настолько лестным, что он чуть ли не замурлыкал, ответив:
— Знаете, герцогиня, я думаю, что именно здесь леди с настоящей прекрасной старомодной душой имеет преимущество перед этими современными молодыми болтунами. Не так много мужчин, которые не покажутся славными по отношению к ней, но и тогда, если это люди не очень уж низкого сорта, она сможет видеть их насквозь.
— Мне кажется, — ответила герцогиня, — что я должна поблагодарить вас от имени викария Дьюкс-Денвера за очень щедрый чек, который пришел вчера в фонд реставрации церкви. Он был так потрясен и растроган, бедняжка.
— О, это мелочь, — сказал мистер Миллиган, — у нас в Америке совсем нет прекрасных старинных зданий, таких, как здесь у вас, по эту сторону океана, поэтому для меня это большая честь, когда мне позволяют пролить каплю керосина в ходы жучков-древоточцев или когда мы слышим, что какое-нибудь такое здание страдает от старческой немощи. Поэтому, когда ваш сын рассказал мне о церкви в Дьюкс-Денвере, я позволил себе внести свой вклад, не дожидаясь открытия ярмарки.
— Я уверена, что с вашей стороны это очень добрый поступок, — сказала герцогиня. — Значит, вы собираетесь прийти на ярмарку? — продолжала она, с мольбой глядя ему в глаза.
— Дело решенное, — с большой готовностью ответил мистер Миллиган. — Лорд Питер сказал, что вы дадите мне знать, когда будет определен день, ведь всегда можно выкроить кусочек времени для доброго дела. Конечно, я надеюсь, что смогу воспользоваться вашим любезным предложением остановиться у вас, но если меня прижмут мои дела, то я уж как-нибудь сумею неожиданно прийти, сказать, что там от меня потребуется, и так же неожиданно уехать.
— Я очень-очень надеюсь на это, — сказала герцогиня, — я должна посмотреть, что можно сделать относительно назначения даты... конечно, я не могу обещать...
— Нет, нет! — сердечно воскликнул мистер Миллиган. — Я знаю, что о таких вещах надо договариваться заранее. И ведь дело не только во мне, ведь должны приехать действительно большие люди — люди европейского значения, и, как мне рассказал ваш сын, с ними тоже надо договориться.
Герцогиня побледнела при мысли, что кто-нибудь из этих именитых персон когда-нибудь может заявиться в чью-нибудь гостиную, но к этому времени она уже удобно уселась в кресле и даже начала улавливать нужное направление беседы.
— Не могу выразить, как мы вам благодарны, — сказала она. — Это будет такое удовольствие. Расскажите мне, о чем вы собираетесь говорить?