– Павел, что они с тобой сделали! – Зал огласился криками королевы Милицы, которая на коленях подползла к мужу, съехавшему из кресла на пол. – Они убили тебя, о мой бедный Павел!
Снова возникла паника, но на этот раз куда более неуправляемая. Гости, галдя и крича, побежали прочь из зала для приемов, стража пыталась кинуться в погоню за стрелявшим, но поток придворных преградил ей дорогу. Около прерывисто дышавшего короля оказался лейб-медик. Он склонился над Павлом, тот что-то прошептал, и Полина с ужасом увидела, как изо рта короля хлынула темная кровь.
– Его величеству необходима немедленная операция, – проронил врач. – Но боже мой, для этого его нужно доставить в госпиталь!
Милица билась в истерике на груди у захлебывающегося в крови мужа, великий князь Петр пытался успокоить разошедшуюся королеву, но та не желала ничего слышать.
– Мне... трудно... дышать... – просвистел Павел. Лицо его было мраморно-бледным. Веки короля затрепетали, взгляд затуманился. – Кароль!
Он позвал сына и наследника престола. Плачущий подросток очутился перед умирающим отцом.
– Обещай мне, что будешь хранить Герцословакию. Учти, надвигается il guerra[36], которой еще не было в мировой истории. Дядя Пьер тебе поможет, слушайся его. И заботься о маме...
– О, Павел! – кричала Милица. Полина заметила, что королеве доставляет противоестественное удовольствие разыгрывать трагедию и стенать около умирающего мужа.
Принц Кароль протянул к отцу руки, тот коснулся его белой ладонью и добавил:
– И не забудь о...
Голова монарха скатилась набок, он так и не закончил фразу. Великий князь Петр гневно крикнул медику по-французски:
– Черт вас побери, клистирная трубка, сделайте же что-нибудь! Он потерял сознание! Не дайте ему умереть!
Врач склонился над королем, проверил пульс и покачал головой:
– Одна пуля задела легкое, а другая, судя по всему, повредила предсердие. Его величество был обречен с самого начала. Увы, я вынужден констатировать, что его величество король Герцословакии Павел Четвертый Любомирович скончался!
– Что ты мелешь! – в ярости воскликнул дядя короля. Он схватил медика за отвороты фрака и поднял над полом. – Ты врешь, пес! Поль не мог умереть!
Милица же, услышав, что ее супруг отдал богу душу, немедленно прекратила истерику, как будто кто-то повернул выключатель. Стенания стихли, слезы просохли. Королева, поднявшись с колен, запечатлела на лбу бездыханного мужа поцелуй.
– Пьер, – сказала она злым тоном. – Отпусти медика, он ни в чем не виноват!
Около трона появился растерянный премьер-министр Герцословакии, засуетились адъютанты, показалась стража. Милица, полная величия и спеси, произнесла громогласно:
– Его величество скончались! Моего мужа убили революционеры, поэтому я объявляю: его убийца должен быть пойман и предан справедливому суду, который, как я уверена, приговорит его к смертной казни через расстрел... Нет, через четвертование... Нет, посажение на кол! Как в Cредние века! Тогда не было никаких революций и царей не убивали, как мух! Господин премьер, пишите указ: за поимку убийцы короля Павла обещается награда в размере пятидесяти тысяч золотом!
Затем королева подошла к плачущему сыну, потрепала его по голове и сказала:
– Король умер – да здравствует король! Кароль, мальчик мой, отныне ты и есть правитель нашей бедной страны! Однако тебе всего лишь тринадцать, поэтому до твоего совершеннолетия регентшей становлюсь я, твоя мудрая и прозорливая мать! Премьер, пишите манифест о восшествии на престол короля Кароля Седьмого. Обязанности фактического главы государства до достижения моим сыном двадцати одного года беру на себя я, королева Милица Великая!
– Милица, – попытался возразить великий князь Петр. – Негоже делить власть у еще не остывшего тела...
Милица топнула ногой, ее взгляд метал молнии:
– Пьер, не забывайся, кто ты и кто я! С этой секунды я – законная регентша при малолетнем короле! То есть именно я отдаю приказания и издаю указы! В стране объявляется недельный траур по моему безвременно усопшему супругу! Кароль, перестань хныкать, быть королем тяжело, но твоя мамочка поможет тебе в этом!
Затем Милица уставилась на Полину и ядовито проговорила:
– Всем, кто не имеет отношения к правящей династии, я приказываю убраться прочь! Сударыня, так и быть, я прощу вам вашу дерзость, хотя все начинается именно с небрежения этикетом, а завершается цареубийством. И вот еще что, господин премьер, – я запрещаю въезд в мою страну семейству Новицких. Пусть проведут до конца свой отпуск, я не буду высылать их из Герцословакии, дабы не провоцировать ссоры с Петербургом, однако более в мою страну вы не въедете! А теперь прочь, прочь! Прочь, смерды!