Через несколько месяцев друзья расположились в новом, выкрашенном в бледно-золотые тона, кабинете. Отсюда, сидя в кожаных вращающихся креслах, они управляли своей преступной организацией. Решение заняться контрабандой золота из Дубая принесло им деньги, о которых они и мечтать не смели. На сэра Хана и даду Рахима работало более ста человек. Кроме золота, они занимались фальшивомонетчеством, торговлей и контрабандой в Мумбаи.
На день рождения Хана Рахим подарил ему золотую цепочку с подвеской, где готическим шрифтом было выведено «Сэр Хан». Хану очень понравился подарок, он поблагодарил друга и сразу же повесил цепочку на шею.
На столе Хана стояла черно-белая фотография его отца. Хан знал, что отец не одобрил бы его настоящую жизнь. Он бы отрёкся от него, если бы был жив и мог видеть драматическое возвышение криминального босса сэра Хана. «Отец, а был ли у меня выбор?» Он часто беседовал с духом отца, когда оставался один, в минуты задумчивости.
Привычным движением Хан открыл ящик стола, что бы достать из него керамическую пластину. Эта вещь, переданная ему отцом, влияла на него так же, как мягкая игрушка действует на плачущего ребенка. Стоило ее погладить рукой, как сразу приходило спокойствие.
На этот раз ящик оказался пустым. Хан открыл другой, полагая, что по ошибке в последний раз положил платину не туда. Но и там было пусто. Он повернулся к Рахиму:
— Кто, кроме нас имеет доступ в этот кабинет? Я не могу найти пластину моего отца.
— Ты должен сказать мне «спасибо», друг мой, — ответил Рахим.
— «Спасибо»? За что? — спросил Хан с крепнущим подозрением.
— Ты столько лет бесцельно взирал на эту вещицу, что я решил помочь. Тебе стоит расти дальше, а не быть привязанным к прошлому. Я сделал снимок пластины и отправил на аукцион «Сотбис». Они сходу сказали, что эта штука стоит пять миллионов рупий. Ее выставили со стартовой ценой в четыре миллиона, а ушла она с молотка за шесть! Деньги уже на твоем банковском счете, эта сумма даже для тебя весьма значительна!
Хан буквально вылетел из своего кресла, оказался перед Рахимом и осыпал его градом ударов.
— Ты продал единственную память о моем отце! Как ты посмел, грязная скотина! — кричал он, сжимая пальцы на горле Рахима.
С трудом дада Рахим избавился от захвата, вывернулся и удачным апперкотом в подбородок отправил Хана на пол. Хан немедленно поднялся и снов атаковал. Никогда еще ему не приходилось бить человека с такой яростью.
Оба они были примерно одной комплекции, и никто не мог взять верх в драке. Усталые Хан и Рахим сидели на полу, покрытом каплями крови, тяжело дышали и смотрели друг на друга. Им одновременно пришло в голову, что утрачена не только керамическая пластина, а их многолетняя дружба. Это бы конец их процветающего партнерства, настолько громкий, что о нем будут вспоминать еще несколько лет.
87
Наконец, на поле боя повстречались Два великих воина — Арджуна и Карна. Они стали сражаться, постепенно переходя от человеческого оружия к божественному. Карна применял оружие, Дарованное ему Парашурамой. Арджуна отвечал оружием своего отца Индры. Случилось так, что колесница Карны увязла в земле. Он сам попытался вытолкать ее, говоря при этом Арджуне, что по правилам честной войны тот Должен подождать. Я, желая воспрепятствовать Арджуне проявить благородство, громко рассмеялся и обратился к Карне:
— Кто это говорит о справедливости и честности? Ты, вставший на сторону Дурьйодханы и принимавший участие в его злокозненных деяниях? Ты, не сказавший ни слова в защиту униженной Драупади? Ты, безмолвно взиравший на гибель Абхиманью? Какой справедливости ты желаешь Для себя? О какой честной войне ты ведешь речь?
Я призвал Арджуну немедленно покончить с Карной, пока у нас было преимущество. Стрела Арджуны снесла голову Карны с плеч. Великого воина не стало.
— Я хочу, что бы вы узнали, кто купил мою пластину на аукционе «Сотбис», — сказал сэр Хан Сунилу Гаргу.