Предусмотрительные сотрудники полиции раздобыли невесть где одеяла и горячий чай, и теперь Шайни с Радхикой, закутавшись, сидели на ступеньках Тадж-Махала.
— Мы так и не нашли Сьямантаку, — уныло подвел итоги Ратхор.
— Да, но я знаю, где лежит камень, — просто и негромко произнес Шайни.
Ратхор и Радхика недоверчиво посмотрели на него.
— Вы знаете, где находится камень? Так чего же мы ждем? Пойдемте и возьмем его! — воодушевился Ратхор.
В ответ Шайни улыбнулся и сказал:
— Кенотаф и настоящее захоронение под ним хорошо описаны и находятся на виду у всех. О двадцати двух запечатанных комнатах ходит много слухов, но как мы убедились, к ним не так уж трудно получить доступ. Все эти места, виденные нами, имеют проходы и двери. Попасть в них не сложно. Камень Сьямантака слишком ценен, что бы его укрыли в столь очевидных местах. Нет, если уж прятать такую уникальную вещь, то только там, куда гарантировано не будет доступа в течение многих поколений.
— Ну! Что же это за место? Где оно? — нетерпеливо спросил Ратхор.
— Дайте мне свой телефон, — попросил Шайни Ратхора и получив желаемое, запустил браузер. — Смотрите сюда — это вертикальный разрез Тадж-Махала. Все восхищаются в первую очередь прекрасным куполом мавзолея, самой выдающейся частью памятника. Но что неизвестно большинству людей? Купол Тадж-Махала двойной! В нем есть ложный потолок внутри внешнего купола. Внешний купол поражает своими внушительными размерами, внутренний же гораздо меньше, а между ними находится полость.
— Не хочешь ли ты сейчас заявить, что Сьямантака спрятан под главным куполом Тадж-Махала? — спросила Радхика.
— Да, в пространстве между внешним и внутренним куполом. Там все построено так, что, не повредив какой-либо купол, внутрь не проникнуть.
— То есть мы мотались по всей Индии в поисках камня, а теперь стоим рядом с ним и не имеем возможности его достать? — разочарованно произнесла Радхика.
Их беседа была прервана откуда-то взявшимся мусульманским факиром. На его голове красовалась зеленая тюбетейка с вышитой золотом первой строкой Корана. Длинная белая борода ниспадала с подбородка на грудь. Одет он был в видавшую лучшие дни белую курту, на шее висели несколько цепочек с амулетами-тавизами. В одной руке он держал небольшую жаровню, в которой тлели на углях ароматические листья, создавая вокруг факира таинственную завесу из дыма, в другой — метелку.
— Бисмиллах аль-Рахман аль-Рахим, — пел он.
Шайни, Радхика и Ратхор посторонились и почтительно поклонились святому человеку. Факир в свою очередь благословил их похлопыванием метелкой по плечам и вдруг загадочным голосом произнес, пристально глядя Шайни в глаза:
— Я знаю, что ты ищешь. Но помни одно — философ важнее камня!
Не дожидаясь ответа, факир отвернулся и быстро скрылся из виду. Три крайне удивленных человека провожали его взглядом.
И вот именно сейчас у Шайни наконец-то сложилась вся мозаика!
108
Попав на небеса, Юдхиштхира был ошарашен тем, что там уже пребывали Кауравы, сто его двоюродных братьев. Окончательно потрясло его известие, что его родные братья, включая Карну, а также Драупади, находятся в аду. Разгневанный видом наслаждающихся раем Дурьйодханой и остальных Кауравов, Юдхиштхира изъявил желание присоединиться к своим братьям-Пандавам, наказанным несправедливо. Тогда пред ним явился я.
— Ты правил тридцать шесть лет после победы над Кауравами и все еще гневаешься на них? Ты называешь себя сыном Дхармы, и До сих пор не научился быть беспристрастным? Как же ты рассчитываешь Достичь небес?
Тогда Юдхиштхира наконец-то понял, что все в мире создано мной, пронизано мною и мной является. Он осознал, что всё и вся имеет божественную природу, такое Достижение — знак истинного йогина. Он понял, что и философ и камень созданы из одного и того же материала! Юдхиштхира прошел свое последнее испытание и вместе со своими братьями и супругой взошел на небеса.
— Вам знакомо чувство дежа-вю? — взволнованно спросил Шайни своих спутников. — Почему мне кажется, что это уже происходило со мной?
— Потому, что так и было! Забыл? — сказала Радхика. — Мы встретили полуголого и полоумного садху у самого Кайласа. Он точно также сказал нам — «Философ важнее камня». После чего быстро ушел, покуривая какую-то дурь в трубке.
— Это все чертовски странно! — воскликнул Ратхор. — Ведь к нам с Чхеди у храма Сомнатх тоже подходил какой-то монах и сказал точно такие же слова! Мистика какая-то!