– Эдрис? – Спросил я.
– Сбежал, – сказала она. – Двумя этажами ниже сражается пара механических солдат. Он с виду не очень-то быстр, и вряд ли проскочит мимо них. – Она пожала плечами.
– Разве тебе не стоит гнаться за ним? Разве твоя бабушка не хочет выпить вина из его черепа?
Мрачная улыбка.
– Я это выдумала.
Она усадила Хеннана у стены.
– Оставайся здесь. – И пошла к столу. Когда она дошла, мне удалось встать. Она вытянула руку над лицом Туттугу, и тот попытался её укусить.
– Не надо…
Она резко повернула голову.
– Что не надо?
– Я… – Я не был уверен. Я знал лишь, что он был моим другом, а я его не спас. – Ты присягнувшая тьме! – Лучшее обвинение из тех, что пришли мне в голову.
– Все мы чему-то присягаем. – Она осторожно вытянула руку и приставила палец ко лбу Туттугу. Его труп обмяк, а когда она убрала палец, на лбу осталась маленькая железная табличка с руной. – Теперь им не смогут воспользоваться. – Она выпрямилась, её глаза блестели. – Туттугу был хорошим человеком. Он заслуживал лучшего.
– А он попадёт в Вальхаллу? – Спросил Хеннан, который всё ещё сидел, съёжившись, на полу. Судя по виду, его голова ещё не прочистилась от столкновения со стеной.
– Попадёт, – сказала Кара. – Он умер в бою с врагами и не отдал им то, что они хотели.
Я посмотрел на месиво, в которое его превратили. Глаза необъяснимо защипало. Наверное, его били каждый день. Подошвы его ног были ободраны, пальцы переломаны.
– Почему? – В этом не было смысла. – Почему он просто не сказал им, где ключ? – Банку не интересно убивать норсийцев. Если бы Туттугу сразу же отдал ключ, то их бы, наверное, изгнали, и они бы шли по северной дороге ещё до того, как Эдрис Дин узнал, что их схватили.
– Из-за Снорри, – сказала Кара. – Если бы он сдал ключ, то он бы сдал и детей Снорри. Или по крайней мере он знал, что Снорри видел бы всё именно в таком свете.
– Да Бога-то ради! Не мог он настолько бояться Снорри.
– Он не боялся. – Кара покачала головой. – Он был верен. Он не мог поступить так со своим другом.
Я прижал ладони к глазам и попытался прочистить мысли. Убрав руки, я снова понял, что слышу приглушённый рёв из коридора. Он и не прекращался – я просто не обращал на него внимания.
– Снорри!
Остальные последовали за мной, когда я побежал к камере номер десять и отпер дверь. Снорри приковали к тяжёлым железным кольцам в стене, а рот заткнули кожаным кляпом. На нём не было видно следов пыток, но рана, которую он получил на севере – порез от клинка убийцы –стала полосой сырой плоти в дюйм шириной и в полтора фута длиной, покрытой соляной коростой, которая росла похожими на иголки кристаллами, и некоторые были длиной с ноготь.
Снорри тянул оковы, запястья кровоточили в тех местах, где в них врезались кандалы. Кара прошла по камере, взяв с пояса маленький нож, и потянулась к кляпу северянина.
– Стой! – Я подбежал и перехватил её руку. – Дай я.
Она яростно посмотрела мне в глаза.
– Думаешь, я собираюсь перерезать ему горло?
– Ты хотела его здесь оставить! – Крикнул я, вырвав нож из её руки.
– Как и ты! – Рявкнула она в ответ.
– Я не хотел… я просто… В любом случае, ты хотела увести ключ той ведьме на севере!
– Как и ты. Только другой ведьме и не так далеко на север.
На это у меня ответа не было, так что я просто начал резать полоску, державшую кляп Снорри. Прочная кожа легко поддавалась острому лезвию. Так должен был сдаться и Туттугу. Надо было придурку спасти себя. Я вытащил кляп, и Снорри, задыхаясь, обмяк.
Кара вышла вперёд и протянула руки, чтобы поддержать его голову. Я посмотрел на неё и понял, что в этом не было никакого смысла.
– Если Скилфе нужен ключ, то почему она просто не забрала его, когда Снорри стоял прямо перед ней! Это… тебе он нужен? – Это всё жадность Кары, или Скилфа, чтобы избежать проклятья, использовала вёльву, заставив её украсть ключ? В конце концов разницы никакой не было.
– Сними кандалы. – Она кивнула головой.
– Не могу, они на заклёпках. Тут нужен кузнец. – Я не отрывал от неё глаз, выискивая следы предательства.
Она отвернулась от Снорри, выражение заботы на её лице сменилось чем-то более суровым.
– Ты всё ещё не понял, что у тебя в руках. Используй ключ! И голову.
Я сдержал грубый ответ и решил не напоминать ей, кто тут принц. Чтобы добраться до запястья Снорри, мне пришлось встать на цыпочки. Мало чего ожидая, я взял ключ, который всё ещё сохранял форму ключа от двери камеры, и приложил его конец к первой из двух железных заклёпок. Та не поддавалась. Я надавил сильнее, и протестующе заскрежетав, она выскользнула и упала на пол. Я повторил операцию и раскрыл наручник. Снорри повис на одной руке.
– Где Тутт? – Ему удалось поднять голову, но вся сила, с которой он сражался с цепями, теперь иссякла.
Я позволил ответить Каре, пока сам снимал наручник с другого запястья.
– В Вальхалле. – Она отвернулась и встала рядом с Хеннаном, положив руку ему на плечо. Мальчик вздрогнул, но руку не стряхнул.
Освободившись от оков, Снорри рухнул на колени и упал вперёд, уткнув голову в руки на полу. Я убрал оковы на лодыжках и протянул руку, чтобы похлопать его по спине, но тут же отдёрнул, не успев коснуться. Что-то в нём заставило меня думать, что безопаснее совать руку в ящик с дикими кошками.
– Ты можешь идти? – Спросил я. – Надо отсюда выбираться.
– Нет! – Снорри с рёвом вскочил. – Мы не уйдём, пока все они не сдохнут! Все до единого!
Кара подошла к нему, пока он поднимался на ноги.
– И когда это кончится? Который будет последним? Тюремщик с нижнего этажа? Человек, который доставляет еду в Башню? Банкир, подписавший ордер на арест? Его ассистент?
Снорри, рыча, оттолкнул её.
– Все. – Он вытащил короткий меч с моего пояса, так быстро, что и не остановишь.
Я протянул ключ.
– Туттугу умер, чтобы ты мог воспользоваться этим. Он выдержал раскалённое железо, потому что они посчитали его слабым, решили, что его можно сбить с пути. – Я сунул ключ в ладонь Снорри, впрочем, тут же взял его обратно – в конце концов, это всё, что у меня осталось. – Если не уйдёшь, то придут механические солдаты, ты умрёшь здесь, и тогда боль Туттугу ничего не будет значить.
– Боль никогда ничего не значит. – Прорычал он, опустив голову. Лицо окаймляли грязные пряди чёрных волос, за которыми мелькали горящие голубые глаза. Он собрался уходить.
– Туттугу помнил о твоих детях, – сказал я. – Возможно, тебе тоже стоит помнить.
Его рука сжала моё горло – так быстро, что я не видел, как она приближалась. Я знал лишь, что каким-то образом оказался прижат к стене, и дышать стало невозможно.
– Никогда… – Кончик его меча, направленный мне между глаз, висел в паре дюймов от моего лица, – … не говори о них. – Я подумал, что он, наверное, тут же меня и убьёт, и, на удивление, у меня не было времени испугаться. Но мои слова, похоже, до него дошли – возможно оттого, что я не мог ничего добавить. Спустя секунду он меня отпустил, его плечи поникли. Оказалось, что мои ноги оторвались от земли, и теперь я упал, ударившись спиной.
– Может, хватит? – Кара посмотрела на нас, нахмурилась и вышла из камеры. Хеннан пошёл за ней, потом Снорри, а потом и я.
Мы дошли до камеры Туттугу. Длинный меч Эдриса лежал на полу неподалёку от входа. Я неуверенно поднял его, почти ожидая, что он меня укусит. Раньше эта штука меня уже кусала.
– Погребальный костёр. – Снорри указал на труп Туттугу. – Мы сложим погребальный костёр. Такой большой, что дым поднимется до самого Асгарда.
– Чёрт, где…
– Двери. – Оборвал меня Снорри. – Откроем камеры. Собьём ключом петли. Принесём двери сюда.
Так мы и сделали. Открывали дверь за дверью и снимали. От удара ключа петли отлетали. Кара приказывала каждому заключённому найти ключи на любом мёртвом тюремщике и освобождать других заключённых на верхних этажах. Все соглашались, но, с другой стороны, все они были мошенниками, так что понятия не имею, поставил ли кто-нибудь из них на первое место других заключённых, а свой побег на второе.