Не так-то просто прижимать острое лезвие к лицу с силой, достаточной, чтобы перерезать старую кожу, стараясь при этом сохранить мальчишескую привлекательность. На самом деле эта задача так поглотила меня, что я едва не пропустил приближающийся слабый хруст сухих листьев под сапогами.
Почему-то необходимость возможности говорить перевесила внезапно усилившуюся панику, и я продолжал пилить, пока не перерезал последний ремень. Я стащил эту чёртову штуку и пошевелил больным языком, стараясь не сплёвывать и не производить других звуком, которые могли бы привлечь внимание.
– Стивенас? По? – Снова шелест, тихое ругательство. – Сир Критчен? – голос графа Изена громыхал куда громче, чем можно было бы ожидать от такого маленького человека, и намного ближе, чем я думал. – Ялан Кендет! Покажитесь! – Он кричал довольно хрипло, словно уже изрядно накричался.
Мучительно медленно я положил маску и начал поворачивать меч, чтобы взяться за рукоять. Как я ни старался сосредоточиться, мои руки, скользкие от пота и крови, умудрились сделать полную противоположность тому, что я от них требовал, и выронили оружие. Меч с приглушённым хрустом упал на сухие листья.
– Ага! – Граф Изен появился из-за лесного гиганта, стоявшего рядом с моим, выскочив с совершенно неожиданного направления и оказавшись намного ближе, чем я думал: дерево, из-за которого он вышел, стояло так близко к дереву за моей спиной, что их нижние ветви соединялись над нами, словно пальцы сложенных в молитве рук.
На миг мы оба застыли, глядя друг другу в глаза. Я сидел на заднице, меч валялся на земле передо мной, а вокруг только молчаливый лес, освещённый тут и там неравномерными пятнами солнечного света, которые в пёстром полумраке казались золотистыми. Изен без дальнейших предупреждений ринулся вперёд с бессловесным и кровожадным боевым кличем на губах. Я бросился вниз за своим мечом, вопя, что я не вооружён.
Я ещё поднимался, когда, в двух ярдах от меня, нога графа зацепилась за какой-то скрытый корень, и меч, которым он собирался меня проткнуть, неуклюже задёргался от тех больших шагов, что мы всегда делаем в подобных обстоятельствах, чтобы не упасть ничком. В итоге он пронзил бук – его клинок воткнулся на два-три дюйма как раз в том месте, где раньше к стволу прислонялась моя голова.
К чести мелкого ублюдка, среагировал он быстро, выхватив нож, которым можно было бы выпотрошить быка, и развернулся ко мне, размахивая им.
– Послушайте, Изен… тут небольшое недоразумение… – Я так долго прикусывал кляп маски, что слова получались плохо.
Он продолжал наступать, держа этот жуткий нож так высоко, что его глаза я видел по обе стороны от клинка – зрачки выглядели крошечными чёрными точками безумия, рот дёргался.
– Стойте! – Я держал свой клинок вытянутой рукой, не подпуская графа. Я пытался выдумать хорошую причину, чтобы он подождал, и тут мой рот сам по себе произнёс:
– Высвободите свой меч. Я не допущу, чтобы говорили, будто я победил нечестно!
Граф Изен помедлил, нахмурился и оглянулся на торчащий из ствола меч. Потом нахмурился ещё сильнее.
– Что ж… людям благородного происхождения действительно не пристало драться на ножах… – Он бросил на меня взгляд, который показывал некоторые сомнения в том, что я на самом деле рождён из королевского лона, а потом развернулся к дереву.
Гениально! За долгие годы привычной лжи мой язык стал способен на выдумки, не требуя осмысленного вмешательства разума. Я напрягся, готовясь перейти к стадии побега, как только граф начнёт тащить свой меч. Но тут заметил, что моя правая нога стоит на крепкой ветке фута в три длиной – расщеплённая часть отломалась от дерева во время какой-то недавней грозы.
Граф Изен, повернувшись ко мне спиной, убрал нож в ножны и обеими руками взялся за рукоять, приготовившись тащить. Я перекинул меч в левую руку, подхватил палку и незаметно пошёл к графу. Медленно ступая, я оказался прямо за его спиной. Мягкий шелест листьев под моими ногами не был слышен из-за его кряхтения – так он напрягался, вытаскивая глубоко засевший клинок. Я посмотрел на палку. Она была довольно тяжёлой. Пожав плечами и положившись на то, что мои ноги длиннее, и вынесут меня, если что-то пойдёт не так – ударил его сбоку по голове. У меня уже был неприятный опыт с ударом вазой по затылку мужчины, так что на этот раз я решил ударить сбоку.
Целый удар сердца, за который я чуть на обмочил штаны, мне казалось, что Изен останется стоять на ногах. Он начал поворачиваться, а потом на середине этого движения свалился безвольной кучей. Тяжело дыша, я постоял немного, уставившись на бесчувственного графа. Наконец мне пришло в голову отбросить палку, и в то же самое время я услышал вдалеке крики и лязг мечей. Я помедлил, задумавшись, что могло быть их источником.
– Ничего хорошего, – пробормотал я ле́су, и, пожав плечами, пошёл прочь. В обычных обстоятельствах я, быть может, облегчил бы кошелёк графа, в качестве платы за беспокойство и за новую лошадь, но приближались звуки сражения.
Я быстро зашагал прочь, и, пробравшись через кусты, вышел к руслу пересохшего ручья, вдоль которого направился дальше. Я прошёл всего ничего, когда захрустели ветки, сбоку в меня кто-то врезался, и мы оба свалились в сплетении рук, ног и острых локтей. За этим последовали беспорядочные крики ужаса и дикие удары, и в конце концов мне удалось воспользоваться своим весом и более крупным телосложением, чтобы оказаться сверху, сдавливая руками тощую шею.
– По? – Оказалось, я смотрю на узкое багровеющее лицо Бонарти По. Немного неохотно я разжал пальцы на его горле.
– О… – Он сделал очень глубокий вдох. – Он-ни пошли следом… – Он повернулся набок, и его шумно стошнило в наполненное листьями русло ручья.
– Кто пошёл за кем? – Я вскочил с него и отступил назад, скривив от отвращения губы.
– Т-те люди...
– Славяне? – Я развернулся, представив, что они выходят из подлеска. У По кишка была тонка, чтобы попытаться меня остановить, а вот трём славянам нужно было меня вернуть, если они хотели сохранить свои шкуры.
– Они напали на Стивенаса и сира Критчена. – Кивнул По, поднимаясь на ноги. – А я побежал. – Сейчас, в порванной и запылившейся городской одежде, он выглядел жалко. – За помощью. – Спешно добавил он. Ему хватило любезности выглядеть виноватым.
Справа от меня зашелестели листья, захрустели ветки – кто-то невидимый приближался к нам.
– О Боже! – Бонарти прижал руки к груди. – Это они!
– Заткнись! – Я схватил его за руку и, низко пригнувшись, потянул его за собой вниз. Главное в панике – паниковать тихо. Я крепко вцепился в него, раздумывая, насколько он задержит славян, если толкнуть его на них. Вокруг нас жужжали насекомые, под каблуками сапог шуршали сухие камушки, неуклонно нарастало желание пописать, и треск в подлеске приближался. Судя по звукам, не было похоже, что гонятся именно за нами, скорее это были хаотичные поиски, которые могли случайно нас раскрыть. – Надо бежать, – прошипел Бонарти.
– Погоди. – Бегство это хорошо и замечательно, но его нужно уравновешивать тем, что время от времени сидишь в укрытии. – Погоди.
Шелест и треск внезапно стали намного громче, и из кустов ярдов в тридцати от нас показалась маленькая фигура.
– Граф Изен! – Бонарти вскочил на ноги, словно появление графа решало все его проблемы.
Я вскочил секундой позже, точнее попытался, но из-за внезапного появления графа оступился на гальке и свалился на карачки.
– Вы! – Изен указал на меня своим слишком длинным мечом.
– Я могу объяснить! – Я не мог.
– Вы меня просто оставили! Нельзя бросать человека, которого вы победили! – Его голос звучал скорее неодобрительно, чем кровожадно. Липкие струйки крови стекали по его лицу там, где по нему попала ветка.
– Принц Ялан вас победил? – Бонарти удивлённо оглянулся на меня.