Я посмотрел, как они завтракают, ещё раз подавился водой, и меня снова взгромоздили на спину Но́ра. Мы возобновили наше путешествие в сторону Вермильона. Лошади, мерно цокая копытами, несли нас мимо обычного потока фургонов, гонцов, экипажей, снаряжённых в длительные путешествия, и крестьян, которые ехали намного ближе на заваленных телегах, или вели за собой перегруженных мулов. Дорога поднималась среди каменистых гребней холмов, которых я не помнил по путешествию из города, и фермерские земли сменялись сухими лесами пробковых дубов, буков и хвойных деревьев. Солнце, снова начавшее пали́ть ещё сильнее прежнего, выжгло утреннюю дымку, подняв вонь от навозных куч, усеивавших плиты Аппанской дороги, и я неожиданно затосковал по прохладным чистым ветрам норсхеймской весны. Я покачивался в седле, потел, мучился от жажды и страдал, размышляя о том, сколько мух слетелось на ноющие останки моего пальца, и сколько яиц они уже отложили в блестящую рану.
– Это он! – Мужской голос, резкий и триумфальный. – Или, по крайней мере, это его лошадь. Точно говорю! Взгляните на пятно.
Я разлепил глаза и попытался сфокусироваться. Четыре человека на лошадях перегородили нам дорогу.
– Это не может быть он. – Пренебрежительно проговорил другой. – Принц Красной Марки не стал бы…
– Бонарти, проверь. – Сказал мужчина на самой крупной – просто чудовищной – лошади.
Последний из них направил ко мне своего коня. Братья-славяне напряглись, но не двинулись, чтобы предотвратить его приближение.
– Лошадь точно его. – Сказал первый, словно призывая кого-нибудь с ним поспорить.
Меня затопило облегчение. Если бы не кляп, я закричал бы от радости. Вся боль мгновенно испарилась. Бабушка, Мартус… кто-то… узнал о намерениях Мэреса и выслал спасательный отряд. Спасательный отряд, включающий человека, который заметил особые отметины Но́ра – то зазубренное белое пятно на бархатно-чёрном носу. Эта отличительная особенность и заставила меня его купить – я хотел хорошо выглядеть, возвращаясь в родной город, и, хотя такой знаток лошадей, как я, не должен соблазняться на такую мишуру, я всё же соблазнился. И, наверное, именно эта отметина навела на меня людей Мэреса. Если бы я только выбрал простую серую клячу и надел капюшон, то сейчас уже пересекал бы границу Флоренции, а не ехал бы к Вермильону по уши в дерьме.
Тощий человек, подъехавший ко мне, наклонился ближе и уставился на меня, прищурив глаза, под одним из которых виднелось красное пятно. Бонарти По! В последний раз я видел его в "Лозах Рота" прямо перед тем, как появился Мэрес и испортил вечер. Да, Бонарти был скользким типом с заострённым лицом, которое так и просило оплеухи, но в тот миг я был рад как никогда, что вижу хоть кого-то знакомого. Я даже ничуть не жалел о всём том красном ронском, которое он вылакал тем вечером за мой счёт.
– Принц Ялан?
Я энергично закивал, издавая булькающие звуки, надеясь, что они звучат утвердительно. Бонарти продолжал пристально смотреть на меня, шевеля головой из стороны в сторону, словно это могло помочь ему разглядеть моё лицо за ремнями маски. – Это точно он! – А потом тихим и озадаченным голосом: – Принц Ялан, почему вы…
– Он прячется, это очевидно! Прикидывается, чтобы незаметно пробраться в город, – оборвал вопрос Бонарти человек на громадной лошади. Но моё внимание было приковано к братьям-славянам – им только дай шанс, и они перережут моих спасителей, и отправятся в Вермильон, как ни в чём не бывало. Я настойчиво указывал на них головой, издавая бульканье, надеясь, что оно звучит как явное предупреждение.
– Прекратите это дурачество! Слезайте, сир! И сразитесь со мной, как мужчина! Сразитесь со мной, как вам и следовало поступить, когда вы получили мой вызов! – Теперь мужчина на большой лошади привлёк моё внимание. Его лицо вокруг аккуратных серых усиков и узкой щели рта покраснело от ярости.
– Граф Изен, его руки связаны! – Сказал Бонарти, наклоняясь, чтобы посмотреть мне за спину.
– Арестант! – Объявил ближайший ко мне из братьев-славян.
– Чепуха! – Возмутился граф Изен – на этот раз настоящий. – Довольно этого фарса. Развяжите его и спустите. У меня нет времени на эти глупости. Целый день потерян в пути, когда я мог заниматься чем-нибудь полезным…