Паук двигался между, под и над кристаллами, не сбиваясь с шага, и обтекал каждое препятствие, жужжа множеством ног. Мы двигались медленнее, пытаясь извлечь хоть какую-то пользу от каждого вдоха обжигающего, слишком влажного воздуха, и источали воду с по́том быстрее, чем человек может её выписать. Меня охватила вялость, словно тёплое мокрое одеяло, и я понял, что застыл, перелезая через массивный осколок кристалла, который Снорри только что преодолел. Поверхность кристалла подо мной отразила свет фонаря Кары, окрасившись в глубочайший сине-фиолетовый цвет. Казалось, весь осколок запылал внутренним огнём, загоревшись от основания, которое находилось невероятно далеко подо мной. На миг показалось, что я сижу под водой спокойного моря, и только тончайший лист какого-то хрупкого материала удерживает меня, не даёт погрузиться туда, где горит огонь… истощение согнуло меня, огромный вес притягивал голову к кристаллу. Ключ Локи выскользнул из моей мокрой рубашки, качаясь на шнурке – теперь он был чернее, чем я его когда-либо видел, кончик болтался в пальце над поверхностью, которая меня держала…
– Ял! – Рявкнула Кара сзади, и её голос царапал, словно ногти по стеклу, наполняя меня раздражением. – Ял!
Я неохотно повернул к ней голову и посмотрел ей в глаза.
– Не надо, – сказала она… – Мир здесь треснул. – Она нахмурилась, пот тёк по её лбу, светлые волосы прилипли к голове. Казалось, её глаза расфокусированы… по-ведьмински, сказал бы я, за неимением слова лучше. Она попробовала воздух. – Это место дверей.
– Ну… так говорят. – Я помахал рукой. – Что-то я не видел ни одной чёртовой двери с тех пор, как мы спустились с поверхности.
Она глянула на кристалл подо мной.
– Здесь портал. Почти дверь… ошибкой было бы прикасаться к нему ключом. Не знаю, куда или когда он может тебя перенести.
– Когда?
Но она не ответила, только подставила руки, чтобы Хеннан мог перебраться через осколок. Мальчик обмотал руки лохмотьями. Правильно. Мои руки были изрезаны от острых краёв кристаллов и уже ныли от соли.
Паук провёл нас из кристальной галереи, мимо источающего пар озера с кобальтово-синей водой, в зал не меньше тех, что мы видели раньше, но на этот раз высеченный из скалы. По каждой стороне стояли массивные соляные кристаллы, громадные восьмиугольные колонны, извлечённые из каких-то глубин искусством, неизвестным людям – по крайней мере никому со времён Зодчих. Каждая колонна едва прошла бы в проход, который привёл нас сюда, и понадобилась бы сотня слонов, чтобы тащить такую.
Не знаю, какая соль сформировала те колонны, но каждая светилась призрачным светом, который исходил из невидимых мне источников и освещал чистые глубины колонн, где паутина и вуали едва заметных белых линий повреждений рисовали формы, подобия ужасов и ангелов, навсегда запертых в сердце кристалла.
– Слушай. – Кара протянула руку, и даже паук остановился на полушаге.
– Я не могу…
– Они поют. – Хеннан глазел по сторонам.
"Поют" – это было слишком громко сказано. Каждый кристалл испускал чистую ноту, на самой границе слышимости. Когда я подошёл к одной колонне, а потом к следующей, я мог различить едва заметные изменения звука, словно они были как камертоны, которые используют музыканты, чтобы настраивать струны.
– Это и есть двери. – Я приложил руку к поверхности перед собой, и ключ на моей груди зазвенел той же нотой, а кожу стало покалывать от вибрации.
Я насчитал тринадцать колонн, и все были прозрачные, за исключением одной мёртвой в центре левого ряда. Эта была чёрной, как ложь.
Подошёл Снорри и встал рядом со мной. Он казался маленьким в этом месте, масштабы которого всех нас делали муравьями. Викинг держал перед собой топор, и воспалённые шрамы от оков на запястьях пылали красным. Всё его тело скрючилось от раны, нанесённой убийцей, и разросшиеся кристаллы уже закрывали весь его бок от бедра до подмышки острыми шипастыми отростками.
– Которая из них моя? Чёрная?
– Твоей среди них нет, северянин. – Зазвенел скрежещущий атональный голос сзади, который напомнил мне механических солдат.
Повернувшись, сначала мы увидели вырезанный из соли трон с опорами и плафонами, величественный, как у короля. Дубовые доски, на которых он стоял, лежали на спинах нескольких пауков из серебристой стали – путанный лес их ножек быстро двигался, как пальцы барда по струнам лютни, плавно перемещая платформу с троном.