Аслауг стояла за спиной Альрека, смотрела на тёмную копну его волос и на широкие плечи.
– Ялан, всё это никуда не годится. – Он наклонилась взглянуть на мои руки, зажатые между моей спиной и скалой. – Связан! Ты же принц!
Я не мог ответить, не привлекая нежеланного внимания, но смотрел, переполненный тёмным возбуждением, которое всегда вызывали её визиты. Не то что бы она придавала мне храбрости, но один только вид окружающего мира, когда она появлялась в нём, всё смягчал и делал жизнь проще. Я попробовал узы на запястьях. По-прежнему прочные. Аслауг упрощала жизнь… но не настолько.
Аслауг поставила босую ногу на шлем, который Альрек положил рядом с собой, и приставила палец к его голове.
– Если ты бросишься на него и ударишь лбом в эту точку… он уже не поднимется.
Я указал глазами на Кнуи, стоявшего в десяти ярдах вниз по склону.
– А этот, – сказала она. – Стоит у пятнадцатифутового обрыва… Как думаешь, насколько быстро ты сможешь до него добежать?
В обычных обстоятельствах я бы уже спорил об ударе головой. Рассказывал бы, как мала вероятность того, что я смогу быстро очухаться и добежать до Кнуи, не рухнув лицом вниз. И к тому же столкнуть Кнуи с обрыва и не отправиться за ним явно было невозможно. И у меня никогда не хватит на это нервов, даже для спасения собственной жизни. Но на меня смотрела Аслауг – богиня из слоновой кости, дымящаяся тёмным желанием, с лёгкой насмешливой улыбкой на идеальных губах – и шансы уже не имели значения. Я понимал, что, должно быть, чувствовал Снорри, когда она была рядом с ним в сражении. Я чувствовал эхо духа безрассудства, переполнявшего его, когда чёрная ночь тянулась за лезвием его топора.
Я ещё помедлил, посмотрев на Аслауг – стройную, подтянутую, облечённую в тени, развевавшиеся на ветру.
– Живи, прежде чем умрёшь, Ялан. – И эти глаза, цвета которых мне было бы не назвать, наполнили меня нечестивой радостью.
Я отклонился от валуна, на который опирался, качнулся на носочках и начал заваливаться вперёд, а потом выпрямил ноги, неожиданно ими оттолкнувшись. Сдержав желание зарычать, я бросился, как копьё, целясь лбом в точку на виске Альрека, куда Аслауг прикоснулась пальцем.
Удар пронзил меня, зрение помутилось от слепящей боли. Боль оказалась сильнее, чем я мог предположить – намного сильнее. На пару ударов сердца мир померк. Я очнулся, лёжа на неподвижном Альреке, головой на его груди. Скатившись с него, я попытался что-то разглядеть плотно зажмуренными от боли глазами. Ниже по склону, у самого обрыва, Кнуи повернулся, прервав созерцание моря.
Нелегко подниматься на ноги на крутом склоне, особенно когда руки связаны за спиной. На самом деле до конца мне это так и не удалось. Я качнулся, наполовину встав, так и не найдя равновесие, и со всех ног бросился вниз по склону, отчаянно пытаясь вовремя ставить ноги перед собой и не свалиться ничком на скалу.
Кнуи двигался быстро. Я целился в него, и это была единственная возможность остановить мой безудержный бросок. Кнуи уже преодолел пару ярдов и вытаскивал топор, когда, совершенно бесконтрольно, я врезался в него. Хоть он и собрался перед ударом, но шансов у него не оставалось. Да, викинг был гибкий и крепкий, но я больше, и такого запаса инерции, как у меня, я бы никому на склоне горы не пожелал. Хрустнули кости, я отбросил его назад, на долю секунды мы задержались на краю обрыва, а потом, одновременно закричав, рухнули вниз.
Альрека я ударил сильнее, чем хотел, и это было больнее, чем я ожидал. Удар по Кнуи вышел ещё намного больнее. Но и то и другое оказалось лёгкими хлопками по сравнению с ударом об с землю. Во второй раз за минуту я вырубился.
Очнувшись, я понял, что лежу ничком на чём-то мягком. И влажном. И… вонючем. Я почти ничего не видел, и не мог пошевелить рукой.
– Вставай, Ялан. – На миг я понять не мог, кто говорит. – Подъём!
Аслауг! Я не мог встать, поэтому перекатился. Мягкое – это оказался Кнуи. Он же был тем влажным и вонючим. На его лице застыло удивление. Его затылок… разбросало повсюду, камни вокруг стали алыми. Я с трудом поднялся на колени, в которые тут же впились камни. Рядом у утёса стояла Аслауг, её голова и плечи были выше обрыва, у которого раньше стоял Кнуи. Вокруг неё, подобно лозам, свивались тени, черты её лица темнели.
– Т-ты сказала, что обрыв высотой в пятнадцать футов! – Я сплюнул кровь.