– Проклятье! – Сказавшая это отворачивается от противника. Она ростом на четыре пальца выше шести футов, атлетичного телосложения, сильная, юная… ей лет восемнадцать. Её доспехи позолочены и отделаны финифтевыми изображениями пылающих копий Красной Марки. Но доспехи не декоративные – это полновесная сталь без украшений. Солдатские доспехи. – Если позволить им остаться здесь, то путь царя на запад будет открыт. И Степи ещё до осени встанут у ворот Вермильона.
Я смотрю на широкое угловатое лицо этой женщины Марки, на копну тёмно-рыжих волос, на сердитые ореховые глаза, на полные губы. Я знаю это лицо.
– Контаф. – Она подходит к рыцарю рядом со мной. Любой женщине её роста нужно смотреть на него снизу вверх. – Мы можем атаковать? Устроить вылазку? Они не будут ждать атаки.
Люди вокруг неё тяжко вздыхают – судя по доспехам, это командиры рыцарей и лорды. Могу их понять. В замке недостаточно войск, чтобы бросить вызов армии снаружи. Я знаю это, даже не глядя. Столько в замке просто не поместится.
– Они не ждут атаки, принцесса, – говорит Контаф. – Но всё равно, они к ней готовы. Кёрвиц не дурак.
– Делегация! – это кричит человек у стены с подзорной трубой.
Принцесса ведёт аристократов к зубцам стены, лучники расступаются, давая им пройти.
– Говори, – произносит она.
– Десять всадников под белым флагом. Эмиссар. И пленник. Женщина. Девушка…
Принцесса выхватывает подзорную трубу и подносит к глазу.
– Гвен!
– У Кёрвица ваша сестра? – Контаф стискивает пальцы на рукояти меча, стальные пластины латной рукавицы скрежещут друг о друга. – Значит, Омера пала.
– Дай сюда лук, – требует принцесса у ближайшего лучника.
– Алиса! – Напряжённо шепчет мужчина возле неё. Он меньше ростом, но его волосы того же цвета.
– Принцесса, – говорит она. Лук уже в её руках, она угрожающе смотрит ему в глаза. – Ещё раз назови моё имя, кузен, и я сброшу тебя с этой стены.
Она вытаскивает стрелу из колчана лучника.
– Лук хороший?
– Д-да… принцесса. – Запинаясь, проговаривает лучник. – Если перетянете, то немного ведёт влево. Но это не беда – для женщины он слишком велик…
Принцесса Алиса накладывает стрелу и притягивает её до уха, целясь в громадную цитадель за второй стеной.
– Так?
– Немного влево, ваше величество. – Мужчина отступает назад. – На два пальца для мишени в пятидесяти ярдах.
– Они остановились, – говорит кузен на стене.
Принцесса отпускает лук и идёт посмотреть. Девять человек на лошадях выстроились в линию. Эмиссар и пленница выезжают на пять ярдов вперёд. Девушка в шелках, в дамском седле, и с виду ей не больше тринадцати. Может, четырнадцать. Мужчина жирный, в подходящих ему доспехах, его шея толстая и покрасневшая от солнца Красной Марки. На нём синий шлем с плюмажем и длинный бирюзовый плащ.
– Приветствую вас, замок! – Доносится до них его голос, приглушённый расстоянием.
У принцессы Алисы каменное лицо. Она снова накладывает стрелу на тетиву и натягивает её.
– Флаг… – Контаф таращится на неё, начинает хмурится, его лоб покрывается глубокими морщинами.
Она бросает взгляд за стену.
– … ошибка, – говорит она. – Он помогает мне сделать поправку на ветер. Она выгибает спину, натягивая тетиву до самой кирасы… и стрела улетает, оставив после себя лишь шелест среди нашего молчания.
Принцесса бросает лук и отходит от стены. За её спиной раздаётся пронзительный крик. Пауза. Звук скачущих во весь опор лошадей.
– Принцесса Гвен… – выдыхает кузен.
– Застрелила свою сестру… – Шёпот разносится по стене.
Алиса разворачивается лицом к ним.
– Никаких переговоров. Никакой сдачи. Никаких соглашений.
Она снова резко разворачивается и шагает в сторону лестницы в центре башни. Контаф с грохотом бежит за ней, пытаясь догнать, остальные приходят в себя позади. Я за её плечом. Так близко, что слышу её напряжённое дыхание.
Она не поворачивает головы, когда Контаф догоняет её у самой лестницы
– Кёрвиц уже к утру привязал бы её к столбу над огнём, чтобы мы все смотрели. Заставил бы её петь для моих войск песню боли и держал бы её там, насколько хватило бы умений палачей. – Кузен и ещё трое подходят сзади. Алиса не поворачивается к ним. На стене первый камень разрывается об зубцы. По всей вражеской линии военные машины, хрипло звеня, высвобождают свои скованные силы.