Можно подумать, что воин-викинг, воспитанный в культуре войны и смерти, как никто другой способен пережить такую трагедию и двигаться дальше. Но Снорри за бородой и топором был совсем не таким человеком, каким я мог бы его представить. Каким-то образом он был одновременно и больше и меньше моих представлений.
Я повернулся и пошёл к нему. Что бы я ни сказал, всё казалось мелким по сравнению с глубиной его горя. Слова и в лучшем-то случае неуклюжие инструменты, которые слишком тупы для деликатных задач.
Я чуть не положил руку ему на плечо, а потом опустил её. В конце концов мне удалось выдавить:
– Ну, пошли.
Снорри обернулся и посмотрел на меня, словно с расстояния в тысячу миль. А потом скривил губы, выдавив улыбку, кивнул, и мы оба пошли обратно.
– Парус! – Пока я возвращал Снорри, Туттугу вернулся на гребень над лощиной. А теперь, когда мы вернулись, он указывал на океан.
– Может, в конце концов, нам и не придётся идти, – сказал я, когда мы дошли до Кары.
Она покачала головой в ответ на моё невежество.
– Корабль не остановить взмахом руки.
– Почему тогда Туттугу там подпрыгивает?
– Не знаю. – Снорри проговорил это голосом, в котором слышалась нарастающая тревога. Он побежал по склону на гребень. Кара пошла за ним более спокойным шагом, а я последовал за ней.
К тому времени, как мы поднялись, оба викинга припали к земле, и Снорри замахал нам, чтобы и мы пригнулись.
– Эдрис, – прошипел он.
– Вот дерьмо. – Прищурившись, я посмотрел на парус вдалеке от берега. – Чёрт возьми, а ты откуда знаешь?
Я почувствовал, как Туттугу рядом со мной пожал плечами.
– Просто знаю. Разрез парусов… просто всё вместе… точно, это хардассцы.
– Как такое вообще возможно? – спросил я, заметив, что Кара поднимается рядом со мной. Ветер постукивал рунами на её косичках.
– Нерождённый знал, где копать, чтобы найти ключ Локи, – сказала она.
– Это было под Суровыми Льдами! Любой, кто слушал сказки, знает… ох. – Ледяные утёсы Суровых Льдов тянулись на десятки миль вдоль побережья и неизвестно насколько вглубь белой преисподней севера. Действительно, откуда они знали, где именно копать?
– Что-то притягивает их к нему, – сказала она.
– На корабле есть нерождённый? – Внезапно мне очень сильно захотелось домой.
Кара пожала плечами.
– Возможно. Или какой-то другой слуга Мёртвого Короля тоже может чувствовать ключ.
Я скатился с гребня.
– Тогда лучше пошевеливаться! – По крайней мере, уносить ноги мне не привыкать.
ТРИНАДЦАТЬ
– Пошевеливаться нужно, но в какую сторону? – спросил Снорри.
– Надо убираться от берега. – Туттугу обхватил нервными руками живот, возможно представляя, как хардассцы втыкают в него копьё. – Надо лишить их преимущества. Иначе они догонят нас у моря и нападут ночью. А если высадятся на берег, то им придётся оставить людей охранять ладью.
– Идём на юго-запад. – Кара указала на невысокий холмик на горизонте. – Надо добраться до границы Маладона за три-четыре дня. Если повезёт, выйдем неподалёку от Копена.
– Копена? – Спросил Туттугу. Я мысленно поблагодарил его за то, что мне снова не пришлось показывать своё невежество.
– Маленький город на реке Эльза. Там зимует герцог. Хорошее место, где можно отдохнуть и пополнить запасы, – сказала Кара. Имея в виду, разумеется: "где Ялан купит нам еду и лошадей". В таком случае я вернусь в Вермильон таким же бедным, каким был, когда уезжал.
Мы пошли быстро, зная, что хардассцы будут лучше обеспечены, лучше снаряжены… и, возможно, просто лучше во всех смыслах, с учётом того, что, похоже, наш второй по силе воин – женщина с ножом.
Вышло солнце, насмехаясь над нами. Кара шла впереди, выбирая дорогу по склонам, заросшим вереском и зарослями очень колючего утёсника.
– Мы приближаемся к Колесу, так ведь? – спросил я её часом позже, уже стерев ноги.
– Да, мы просто срежем путь через внешнюю границу его… владений.
– Ты тоже чувствуешь? – Снорри сбавил шаг, чтобы идти рядом со мной. Он шёл легко, словно рана его больше не беспокоила.
Я кивнул. Даже за четыре часа перед закатом я чувствовал, как нетерпеливо крадётся Аслауг. Несмотря на ясный день, каждая тень бурлила возможностями. Её настойчивый, но нечёткий голос был тише всех остальных звуков, усиливался с ветром, скрипел за вопросом Снорри. – Как будто мир здесь… тоньше. – Хотя Снорри шёл на расстоянии вытянутой руки, та старая энергия потрескивала у ближнего к нему плеча, гудела на зубах – хрупкое ощущение, словно я мог разбиться, если бы упал. С этим старым ощущением пришли новые подозрения, и все предупреждения Аслауг вернулись ко мне на ум. С каждым ярдом в сторону Колеса влияние Баракеля на северянина будет усиливаться. Сколько я ещё смогу доверять Снорри? Сколько пройдёт времени, прежде чем он станет мстителем, которым хочет его сделать Баракель, и начнёт карать любого, запятнанного тьмой?