На построение боевого расчета после несостоявшегося пуска Антон вынужден был выйти в мокрой изрешеченной куртке, отчего стал не в первую шеренгу, как положено офицеру, а замаскировался в конце строя, в солдатских рядах. Командир заметил это. «Лейтенант Волгин, выйти из строя»! – скомандовал он. Антон, не скрывая досады за свой внешний вид, вышел из-за солдатских спин строевым шагом. Вслед ему раздались ехидные смешки. Вид мокрой курицы вгонял в краску и самого офицера. «Зачем же еще позорить перед всей частью?» – недоуменно подумал он. «Отставить смех! – грозно прервал полковник. – Кого-то развеселило, что товарищ Волгин выглядит сейчас так странно? – его вопрос повис в воздухе. – А между тем, он совершил героический поступок. Когда по корпусу фильтра перекиси от перегрева побежали цвета побежалости, Волгин мог и должен был покинуть старт, как того требуют правила безопасности. Но он не сделал этого, а принял единственно возможные меры и предотвратил неминуемый взрыв. Тем самым сохранив весь ракетно-космический комплекс и наши с вами жизни. Не стесняйся своего вида, товарищ лейтенант! Ты – настоящий офицер», – он пожал руку Антону.
Строй слушал затаенно. Каждый на мгновение представил жуткую картину на старте, и тем ценнее становились действия этого насквозь промокшего человека. «Начальнику штаба подготовить представление о награждении лейтенанта Волгина государственной наградой! – приказал полковник и добавил, обращаясь к Антону. – Встать в строй!»
Те три шага, что офицер преодолел до своего места в строю, он запомнил надолго. Ему, простому парню, товарищи аплодировали, будто герою. На глазах Антона предательски выступили слезы.
Волгин был награжден медалью «За отвагу» и переведен в подмосковный НИИ, Митрофанов и Тополевский продолжили службу в Управлении космодрома. Со временем Илья стал начальником космодрома, а Андрей – его заместителем. Этот период их службы совпал с началом пресловутой перестройки. Средств на содержание объектов космодрома и его персонала практически не выделялось, а качество поставляемой ракетно-космической техники оставляло желать лучшего. В таких условиях практически каждый запуск спутника сопровождался экстремальными нештатными ситуациями.
…Тополевский, находясь в бункере ракетно-космического комплекса на токсичных компонентах, почти два часа получал доклады о штатном прохождении операций, предусмотренных графиком подготовки. И вдруг, за пять минут до пуска, поступил доклад о снижении уровня горючего второй ступени ракеты. По мнению военных специалистов, наиболее вероятной причиной неисправности являлась негерметичность заправочного клапана. Присутствующие в бункере представители изготовителя ракеты полагали, что это не должно помешать проведению пуска. Их подгоняло стремление успеть добраться до наступающего Нового года к расположенным за сотни километров домам, а сразу после пуска, совпавшего с католическим Рождеством, попасть на банкет, заказанный представителями Европейского космического агентства, прибывшими на космодром на запуск своего прибора, установленного на борту советского спутника. В подтверждение своих слов изготовители умудрились связаться со своей фирмой и получить от Генерального конструктора ракеты ВЧ-грамму о ее допуске к пуску.
Внимательно выслушавший доводы сторон Тополевский неожиданно уточнил, с какой скоростью горючее течет по борту ракеты.