Корж! Фамилия эта стала легендой в Белоруссии.
«Партизанским краем» называется хозяйство. Тогда и теперь тут сражались и продолжают сражаться люди, Природа и сегодня не поддается слабым. У нее крутой нрав, одолеть который дано лишь упорным и сильным. А такими не бедно Полесье.
С воздуха картина необычайно живописна. Темно-зеленая густота хвойных лесов, голубеющие ленты змеящихся Лани и Морочанки. Серовато-стальные пески, пески. Седые дымки над крышами населенных пунктов, застывшие в легком морозце.
Господствует же над всем коричневый цвет. Он окружает леса, властно вторгаясь в них и деля на участки. Коричневые площади притаились у деревушек, они бок о бок с сочти чернью больших массивов, вспаханных под зябь. Коричневый цвет, он ошибочно манит глаз лишь с воздуха. Ибо это — болото, трясина, топь. Черные же квадраты, вторгающиеся в это гиблое царство — поднятая целина, дающая невиданные здесь урожаи.
Итак, хозяйство. В нашем сегодняшнем понимании оно не нуждается в пояснении, Ну, а в прошлом? Всем ли попятно былое его толкование, применительно к условиям войны? Так, с добавлением фамилии командира, назывались отдельные воинские части. Такие таблички на развилках фронтовых дорог со стрелкой, указывавшей направление, помогали куда надо добираться. Конечно, у партизан табличек не было, но на штабной карте в Москве они тоже значились «хозяйствами»… Короткие невыдуманные рассказы о людях и разных событиях напомнят читателю о некоторых мужественных характерах и замечательных делах не столь уж давно минувших дней.
Внук Сусанина
Так все называют Владимира Цуба, колхозного лесника, и плотника, и шорника. Собственно, по «штатному расписанию», он только объездчик. Все остальное — оттого, что не любит сидеть сложа руки и сызмальства пристрастился от деда к ремеслам. Ему тридцать один год. И хотя на вид неказист, в руках его большое мастерство и сила. За эту силу, за любовь к труду его выбрали в правление колхоза.
Деревушка Новина небольшая и со всех сторон наглухо замкнута высоченными лесами. Ладные колхозные постройки и дома колхозников, школа и баня, даже заборы и колоды для пчел — все это новое, выросшее на обугленном месте.
Выдолбить в великаньем стволе жилье для лесных пчел, устроить для них удобное пристанище и склад для меда, смастерить окошко, чтоб пчелы свободно проникали, и лаз для руки — для этого тоже требуется немалая сноровка. И этому научил его тоже дед Иван Павлов. Владимир почему-то на болгарский лад произносит отчество деда.
Было так. Во время фашистской облавы, как партизаны называли жестокую блокаду, когда в кольце нескольких дивизий отсиживались в болотах, прикрытых острыми пиками сосен, в Новину пришел отряд в сорок четыре человека. Сорок автоматчиков, три сапера и капитан. Из деревушки все давно ушли в лес, увели и скот. Только в одной избе два деда Цуба — братья: Иван да Михаил Павловичи.
— Тяжко нам в лесу,- сказал старший Иван,- восемьдесят не сорок. Может, Михайла подастся, меньшой все ж, только семьдесят шестой пошел.
Но и младший не покинул родного дома.
Немцы предложили в награду корову, приведенную с собой. Голодная, она натужно мычала. Корова станет собственностью того, кто доведет их до партизан. Знают: старикам ведома тропа через болота.
— Николы! — затряс седой бороденкой младший. — Слышь, немчура поганая, николы!
Хотя слово не было понятно капитану, один только вид гневно выкрикивавшего его Михайлы был достаточно красноречив. Выстрел. Бородка деда окрасилась кровью. Он упал к ногам старшего брата.
— Ставь корову в хлев,- приказал тот офицеру,- я вас поведу,- и махнул рукой в сторону леса.
Очевидцев не сохранилось. Только прорвав блокаду, партизаны нашли в болоте сорок пять трупов. На сорок пятом пулевое ранение. Это и был Иван Павлов Цуба, полесский Сусанин. Он лежал, как бы вглядываясь в небо голубыми глазами, в которых застыло счастье.
Со всей категоричностью Корж уверял меня: «Да, да! Глаза были вельми (очень) счастливые».
Усомнившись вначале, я потом сам себе признался, что был не прав. Действительно, разве не великое счастье восемь десятков лет ступать по родимой земле, а потом навечно сердцем припасть к ней, отдав жизнь за ее свободу?
Ветеринар
Легкий, подвижной, круглощекий. Над воротом белоснежной, как медицинский халат, рубахи нависает острый кадык.
— Мишка до фрицев лют был,- сказал бывший партизанский разведчик, работник Старобинского райисполкома Иван Черняк,- ох, зол. Патронов бы не осталось, так кадыком пронзит.