Зверюга продвинулась вперед еще на несколько шагов.
«Шла бы ты обратно в свой мир, – мысленно попросил ее Гончар. – Тебе же здесь наверняка неуютно».
Тварь остановилась, потом вдруг повернула назад.
«Ну вот и молодец», – похвалил ее Гончар.
Уже можно выдохнуть?
Черт!
Поторопился он с «молодцом»: шавка передумала уходить. Подобравшись, она почти свернулась в черный колючий шар, а потом резко распрямилась и сжатой пружиной выстрелила вперед.
Гончар перехватил финку, чтобы грибок рукоятки уперся в основание ладони, и с силой всадил нож в сплетение черных нитей, примерно в то место, где у обычной собаки находится горло. С противным металлическим скрежетом финка вошла в тело псине, глубоко, по самую рукоять. Брызнула темная вонючая жидкость, раздался визг, переходящий в хрип, и уже неживое тело по инерции перелетело через Олега, унося с собой финку.
Олег выпрямился и только сейчас заметил, что, пока он расправлялся с шавкой, к нему подобрались еще две. Одна помельче, глаза красные, злобные, колючая шерсть на загривке топорщится проволокой. Вторая крупнее и, похоже, гораздо опаснее – взгляд внимательный, оценивающий.
«Вот, значит, как: явились всей бандой, разведчика вперед отправили, гады…» – разозлился Олег.
Он сорвал куртку, намотал на левую руку и выхватил из ножен фултанг. «Если кинутся разом – хана мне, – мелькнула мысль. – Надо их опередить. Прямо сейчас, пока не прыгнули. Вопрос: с какой начать?»
Но выбирать не пришлось. Брошенная на снег банка с саморазогревающимся кофе вдруг зашипела, из нее повалил пар. Псина поменьше отвлеклась на новую опасность, повернулась боком. Упустить такой случай Олег никак не мог. С короткого, в два шага, разбега он от души врезал собаке ногой по хребту, будто пробивал пенальти. Раздался хруст, и тварь отлетела на несколько метров, смятая, изломанная, все еще похожая на моток проволоки, но уже неживая.
Олег выдохнул и огляделся. Вторая псина готовилась к атаке. Она двигалась осторожно, внимательно разглядывая человека, – прокачивала ситуацию, определяя «рабочую» руку. Похоже, в прошлом собака была бойцовой породы, да еще и обучена драться с человеком. А хуже всего, что на пригорке ворочалось что-то непонятное, но тоже явно с Фолклендов. Этакий крокодил – черные глянцевые бока, шипастый гребень по хребту, из оскаленной тупой морды торчат загнутые клыки.
Крокодил издал короткий противный скрип, и собака подобралась для прыжка. «Значит, ты тут командуешь, – хмыкнул Гончар, – причем хреново, две трети личного состава уже потерял. Правда, остался самый обученный боец, то бишь самый опасный. Впрочем… Раз уж собака научена драться с людьми, значит, и на огнестрел реакцию ставили». Гончар развернулся к псу боком, выставил вперед руку с намотанной курткой, представил, что держит «макаров» и уже поймал противника на мушку, сейчас нажмет спусковой крючок.
И псина повелась! Из глаз исчезло сомнение, уродливое, курчавившееся черной проволокой тело вытянулось в прыжке, пытаясь достать левую руку «стрелка». Олег вбил кулак в глотку собаке, поглубже, стараясь резким поворотом сломать псу шею. Не получилось. Подмял тварь под себя, навалился коленями и вогнал фултанг между ребрами, прямо в сердце. Еще раз. И еще.
Теперь крокодил.
Олег повернулся и обомлел: по снегу, бочком и как бы сутулясь, к нему неровными скачками приближалась росомаха.
Он зло сплюнул сквозь зубы. Теперь точно конец.
Но та, проскочив мимо, повисла на крокодиле. Вцепилась зубами в загривок и попыталась драть когтями, но получалось плохо – когти скользили по глянцевым бокам, не причиняя твари вреда.
Неужели Зона с подмогой подсобила?
Но даже если так, расслабляться не стоило.
Крокодил выглядел неуязвимым, его будто со всех сторон окружала броня. Сбросив росомаху, он полоснул по коричневому меху когтями. Она отпрыгнула, на снегу показались алые капли. Подобралась и вновь кинулась на противника.
«Что делать? – судорожно соображал Гончар. – Арбалет далеко, да и не такой уж я легендарный охотник, чтобы пробить в глаз зверюге». Зато срубленный и кем-то обтесанный ствол молодой березки словно сам просился в руки.
– Ну держись, мерзкое отродье!
Олег загнал фултанг в ножны, перехватил так кстати подвернувшийся дрын и поспешил к росомахе. С размаха, как копьем, ударил стволом по черепу фолклендской гадине, вложившись в удар всем телом. Крокодил отступил. Росомаха слетела с загривка и, прихрамывая, поспешила прочь, оставляя на снегу пятна крови. Не давая твари очухаться, Олег примерился и с силой воткнул дрын в ее глазницу. Навалился, вгоняя острие глубже. В голове крокодила что-то хрустнуло, и он забился в конвульсиях. Через минуту все было кончено.