– Очень интересно, – вежливо похвалил Косорылого Бучек. – Это уже центр Зоны или?..
– Или, – буркнул Гончар.
Его лихорадило, за ночь рана воспалилась, рука выглядела отечной. Утренний укол жаропонижающего облегчения почти не принес, хотя препарат был непростым. На редкость ядовитыми оказались коготки у фолклендской псины.
– Далеко еще?
– Не очень.
– Что у вас с рукой?
– Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся – гипс, – машинально ответил Олег.
– Только у него там не закрытый, а открытый перелом, – хихикнул Косорылый.
Бучек удивленно посмотрел на сталкера – «Бриллиантовую руку» он тоже не видел.
– Олег, почему вы всю дорогу молчите?
Интерполовец сегодня выглядел на редкость общительным. Он уже вытянул из Толика пару баек, впрочем, лишний раз упрашивать Косорылого не пришлось, и теперь ждал откровений от Гончара.
– Полгода назад ходил со мной в Зону профессор из Кембриджа, – нехотя начал рассказывать Олег, – известная личность, почти светило. Говорил ему: будьте внимательнее, Зона не прощает небрежности. А он пропустил все предостережения мимо ушей и влип в «гриву». Это такая аномалия, которая вытаскивает наружу всех внутренних демонов человека, переводит в сознательный слой всю черноту из подсознания, все, что человек хотел позабыть. Сутки после «гривы» не прожил – с ума сошел и руки на себя наложил, да не слишком удачно. Умирал долго. А потом выяснилось – убийцей наш профессор оказался, друга жизни лишил.
– Любопытно. И как же выглядит эта ваша «грива»?
– А вот она, в трех шагах на четыре часа.
Бучек растерянно застыл на месте. Даже дышать перестал. Его лошадиная физиономия резко вытянулась.
– Где? – выдохнул он.
Метрах в десяти справа действительно в воздухе без какой-либо поддержки висели золотистые нити.
Словак опасливо покосился на аномалию.
– Если бы я ее коснулся, то сошел бы с ума? – осторожно спросил он.
– Стопроцентно только в том случае, если у вас за душой имеется личное кладбище или порядком другого негатива, но убийцы из Зоны и без «гривы» живыми не выходят. Так что на вашем месте я бы хорошо подумал, прежде чем в Зону отправляться. Или вы в своем Интерполе только бумажки перебираете?
Бучек напрягся, но промолчал.
«Нет, не обманешь, – подумал Гончар, – хищник хищника завсегда учует. Есть и у тебя грех на душе, точно есть».
Тема убийств все-таки задела Бучека за живое. Первый вопрос не заставил себя ждать.
– А если, скажем, кто-то убил не просто так, а по долгу службы? Или в качестве самозащиты? Как в этих случаях?
Вопросы были риторическими – ответы на них знала только Зона, а она не делилась с людьми. Если еще можно было догадаться, почему Олега, убившего профессора, Зона отпустила, то совершенно непонятно, почему Косорылый разгуливал по Зоне живее всех живых. Олега, можно сказать, Зона сама к профессору направила, чтобы избавить от страданий, а у Толика два трупа в личном деле. И хорошо, если только два.
– Или во имя высокой цели? – не успокаивался Бучек. – Идеалов, веры?
– Осторожнее, в реку не свались, философ, – проворчал проводник. Он был прав – начался довольно крутой уклон вниз.
– Ага, во имя веры. Крестовые походы были во имя веры, и что? Сколько людей тогда положили? Ради чего? Или вера – это так, для самооправдания? – зло пробормотал Гончар. Рука начала болеть. Боль была нехорошей – резкой, стреляющей в пальцы.
Бучек не ответил. Не расслышал или не захотел отвечать.
– Привал, – заявил Толик, опуская рюкзак на землю.
Почувствовал, что Олегу необходимо вколоть обезбол? Или просто совпало так?
Гончар отошел за дерево – не хотел лишних вопросов – и достал из рюкзака аптечку.
Бучек потоптался на месте, присел на рюкзак и уставился на Косорылого. Он явно собирался задать вопрос.
– А что у вас говорят про лагерь военнопленных в центре Зоны?
– Дык… Ничего не говорят, – откликнулся Толик. – Не о чем говорить, ничего там, кроме груды кирпича, не осталось.
– А правда, что там эксперименты над людьми проводили?
– Даже если и проводили, нам-то что за дело? Все давно быльем поросло. И вообще – пора дальше двигаться.
Спускались медленно. То подтаявший снег скользил под ногами, то, наоборот, приходилось обходить скальные выступы. А ведь еще стоило опасаться ловушек. «Кисель» тут, положим, встретиться не мог, эта ядовитая субстанция предпочитала низины, зато «сковородки» как раз любили места повыше. И даже пару раз попались на пути. Первый раз ловушку заметил Косорылый – вовремя почуял запах жженой резины, вторую аномалию увидел Гончар. Успел догнать и схватить за руку вырвавшегося вперед словака.